Отцы ваши – где они? Да и пророки, будут ли они вечно жить?

– Сэр, не хочу показаться невежливым, но как человек вашего возраста и с вашими, ну, недостающими членами вы оказались намного легче моего астронавта.

– Погоди-ка – что, сынок? У тебя тут астронавт?

– Так точно, сэр. Об этом я уже упомянул. С ним все прекрасно. Я не причинил вреда астронавту и не причиню вреда вам.

– Парнишка, ты вполне приличным пареньком смотришься. Ты отдаешь себе отчет, насколько это серьезно?

– Отдаю, сэр. Правда отдаю. Я не отношусь к этому легкомысленно. Но, как уже сказал, я не думал, что у меня есть выбор, потому и привез сюда астронавта, а пока беседовал с ним, возникли все эти вопросы, и на столько из них ответы может предоставить лишь кто-то вроде вас.

– Как это, сынок? Вопросы?

– Ну, как конгрессмен…

– Я больше не в должности, ты же отдаешь себе отчет.

– Знаю, сэр. Но в должности вы пробыли довольно долго, и я уверен, что опыт в некоторых интересующих меня вопросах у вас имеется.

– И ты меня сюда привез, чтоб я на них ответил? Ты когда-нибудь слыхал про телефоны, или электронную почту, или всякое прочее?

– Ну, конечно же, но это могло бы затянуться. А после того, как я взял астронавта, – прикинул, что у меня есть лишь определенное окно, прежде чем меня поймают или найдут, или со мной что-то еще случится, потому и решил, что с таким же успехом разберусь во всем одним махом.

– И еще раз – почему я?

– Да, сэр, это резонный вопрос. Повторюсь: как только мы с астронавтом начали беседовать, у меня где-то в голове зашевелилось, что небось конгрессмену Дикинсону будет что об этом сказать. Я знал, что на покой вы ушли в эти места, а учитывая, что вы в отставке, я прикинул, что охраны у вас больше нет.

– Поэтому меня можно похитить.

– Ну, да. Опять – я прошу прощения. Мне очень не нравится слово похитить.

– Ты тот парень, что пришел ко мне телефонную проводку менять?

– Ага, мне просто нужно было проникнуть в дом – и, знаете, все получилось. Я так и прикидывал, что окажется не очень трудно, учитывая, что вы в кресле-каталке. Я надеялся, что больше никого в доме не будет. Подождал немного, пока… Это ваша дочь была?

– Жена.

– Ох, простите. Очень молоденькая. Ладно, хорошо. Поздравляю. Это очень хорошо. Это славно. В общем, пришлось дождаться, пока она уйдет. Вы с нею сколько уже вместе?

– Сынок, ты совсем того.

– Вообще-то нет.

– Еще как да. Но когда ты в тот день появился, то показался мне славным приличным пареньком. О «49-никах»[5] поговорили.

– У них сейчас по-настоящему хороший год, верно? И я на самом деле приличный парень. Просто мне сейчас туговато. От этих головных болей у меня вся жизнь наперекосяк, а потолок, похоже, опускается на меня с каждым днем все ниже. Но только вчера, с астронавтом, у меня возникло ощущение, будто я на грани чего-то. Легче дышать стало. И я знаю, что вы мне поможете даже больше. Ну как, приступим?

– К чему приступим, сынок?

– У меня просто есть несколько вопросов. Как только я их задам, вы свободны. Особенно если ответите на них честно. А я знаю, что ответите: прямотой и цельностью в вас я восхищался с самого начала. И опять-таки – я склоняю голову перед вашей службой этой стране. Понятно же, какая большая это была жертва – потерять две конечности во Вьетнаме.

– Сынок, я вижу, что у тебя сумбур в голове, и хочу тебе помочь. В свое время я повидал таких молодых людей, как ты, особенно когда меня перевели обратно в Штаты, поэтому мне известно, откуда ты такой взялся. Вот правда. Уж кто-кто, а я понимаю, что творится в голове у юноши, если черепушка у него привинчена на один оборот туже, чем нужно. Но для протокола хочу сказать вот что: я считаю твои действия постыдными и чудными, поэтому лучше всего тебе сейчас сократить потери и выйти из боя.

– Не-а, лучше не буду.

– Если сейчас же двинешь отсюда и сообщишь властям, где мы находимся, я лично прослежу за тем, чтобы к тебе отнеслись с некоторым состраданием. Оказали тебе какую-то помощь.

– Да поймите: вы и есть нужная мне помощь. Если пойдете мне навстречу, этим и поможете. Ни лекарства, ни терапия мне не нужны. Мне нужно, чтобы ответили на мои вопросы.

– Что за вопросы, сынок?

– Вовсе не сложные. Всякое основное. Вам будут известны ответы.

–

– Так мы готовы?

– Черт.

– Здорово.

– Лишь бы только с этим покончить.

– Ладно. Ладно. Мой первый вопрос – и главный – таков: Почему мой друган Кев Пачорек не в космосе?

– Прошу прощения?

– Он астронавт. Парень по соседству.

– Ты похитил своего другана?

– С этим мы уже разобрались. Он в курсе.

– Чего это?