Отцы ваши – где они? Да и пророки, будут ли они вечно жить?

– Вы его не арестовали.

– Нет. Он был безобиден.

– Поэтому вы там проявили сдержанность.

– Всегда стараюсь.

– Ладно. Это утверждение я хочу подержать немного у себя в заднем кармане. Интересно мне это понятие – сдержанность. Так какие еще вызовы у вас были в тот вечер?

– Один или два раза граждане замечали подозрительных субъектов у себя в районе. Типа такого.

– И что вы делаете в подобной ситуации?

– Подъезжаю на место, осматриваюсь, может, выжидаю, не зажигая огней, гляжу, не рыщет ли кто.

– И вы видели, чтобы кто-то там рыскал?

– Нет.

– Что-нибудь еще?

– Тем вечером, кажется, кто-то громил почтовые ящики.

– Хорошо. Потом что происходит?

– Ну, около восьми пятнадцати нам поступил вызов насчет человека, который неустойчиво себя вел у «Денни»[19] на трассе.

– Что именно вы услышали?

– Что человек лет тридцати – тридцати пяти зашел к «Денни» и снял рубашку. Затем вошел в кухню и надел на себя фартук.

– И все?

– После этого он вернулся в обеденный зал и, очевидно, залез на столик. А потом пошел вот так с одного стола на другой. Стоял на столах, орал.

– Не снявши фартука?

– Да.

– И это было происшествие у «Денни»? Что он орал?

– Он громко кричал о том, что грядет возмездие и что он очень могуч. Апокалиптическое орал. Говорил, что сотворил мир и способен с ним покончить.

– Ладно. И потом что?

– Я поехал к «Денни» проверить, но тот человек уже ушел. Я поездил по трассе, но следов его не увидел. Посетители не пришли к единому мнению, на машине он туда приехал или нет. Никто из них не видел, чтобы он приезжал или уезжал на машине, поэтому транспортное средство по номерному знаку отследить я не мог. У меня было подозрение, что он просто оставил машину достаточно далеко, чтобы никто не видел, как он приезжает и уезжает.

– Вы объехали район или что?

– Я снял показания с персонала и посетителей, а тем временем насчет этого молодого человека разослали СВП.

– Сигнал всем постам.

– Да.

– Это крупное происшествие в Марвью.

– Это был повод для беспокойства.

– Но он никому ничем не навредил.

– Он угрожал посетителям тем, что прыгал со стола на стол. И совершил кражу в ресторане.

– Что он украл? Сироп это был, верно?

– Да. Не предмет высокой ценности, но все равно это кража, а наша работа – расследовать любую кражу.

– Так и что дальше? Все принялись его искать?

– Да. За поиски взялись три другие патрульные машины.

– Как, триангулируя район?

– В радиусе пяти миль мы искали любые машины, которые перемещались бы беспорядочно, любых мужчин, соответствующих описанию, или вообще какие-либо странности.

– Но стоял вечер пятницы. Наверное, десятки молодых людей вели бы себя, как ослы.

– Не совсем так. Когда человек один, это повод для большей озабоченности. Компания подростков или компания парней вообще – это одно. Но одиночка без рубашки, скачущий по «Денни» и укравший сироп, – повод озаботиться особо.

– Так вы его тоже искали?

– Да, сняв показания в ресторане, я приступил к поискам.

– Без каких бы то ни было определяющих его характеристик.

– Ну, у меня имелся его словесный портрет. Я знал, что он амеразиат. И ушел оттуда в фартуке.

– Между прочим, никто сейчас уже не говорит «амеразиат».

– Послушайте. Я знаю этих ребятишек. Да я во Вьетнаме был, не надо мне. Мы говорили амеразиаты годами. За модной терминологией не угонишься.

– И вы, значит, ездите по округе, ищете его.

– Да.

– Сколько?

– Сорок пять минут – час.

– Потом что?

– Потом нам позвонила его мать.

– Что она сказала?

– Что он явился домой, разоряясь и безумствуя, а потом ушел с большим ножом.

– Вы поехали к ней домой?

– Я – нет, поехал другой сотрудник. Снял показания и поделился информацией с другими патрулями.

– Значит, вы теперь ищете молодого человека в фартуке, без рубашки и с большим ножом.

– Да. И он забрал ее машину, поэтому теперь мы знали, что он ездит на синей «хонде аккорд».

– Но вы ее не нашли?

– Нет. Потом нам поступил звонок из дома молодой женщины.

– Помните, как ее звали?

– Нет. Могли звать Лили.

– Лили Дюбуше.

– Да, наверное, так ее и звали.

– Кто звонил?

– Ее отец позвонил – потому что молодой человек там побывал. Разбил в доме большое окно. Очевидно, метнул шлакоблок в венецианское окно гостиной. А когда семья подошла к окну, он бил стекла в их машинах.

– Чем?

– Сперва кирпичом, затем крупными камнями, которые подбирал с подъездной дорожки. Какие-то декоративные камни – он брал их и швырял в ветровые и боковые окна их автомобилей.

– И отец позвонил после того, как он ушел?

– Нет, когда отец позвонил, он по-прежнему был там.

– Ладно. Этой части я не знал.

– Поэтому две патрульные машины развернулись и направились к дому.

– Вы были в одном из этих патрулей?

– Был.

– И когда вы туда приехали?

– Молодого человека уже не было. Я задержался снять показания, а второй сотрудник направился в ту сторону, где молодого человека видели в последний раз.

– Он ехал на маминой машине?

– Да. Он уехал и гнал по Ивовой к шоссе.

– Он угрожал кому-нибудь в доме этой молодой женщины?

– Я не знаю.

– Да знаете же.

– Вы спрашиваете, угрожал ли он кому-нибудь непосредственно?

– Да.

– Он разбил венецианское окно.

– И кого-то поранило?