Отвага и любовь

Разумеется, он и не ожидал встретить здесь друзей.

Роланд повел глазами и выхватил лицо другого человека, не сводящего с него тяжелого взгляда. Это был Орин, отпрыск графа Хэмпстеда. Какие уж тут друзья!

Бледный шрам поперек щеки юноши был виден даже с противоположного конца зала. Теперь Роланда не удивило такое отношение к нему. И нельзя сказать, что это отношение его совершенно не трогало.

Когда-то отец Роланда Себастиана был приемным отцом этого мальчика, и в обязанности Роланда входило учить Орина премудростям рыцарского военного искусства. Однако тот не особенно поддавался обучению. Роланд сделал все, что мог, чтобы научить его правильно владеть мечом. Он снова и снова просил мальчика во время атаки не наклонять голову ниже рукоятки меча. Орин сам был виноват в том, что меч Роланда скользнул вдоль лезвия его меча и глубоко поранил ему щеку.

Разгневанный отец Орина забрал мальчика домой.

Это случилось еще при жизни короля Ричарда, у которого, как было всем известно, семья Роланда была в большой чести. Роланд всегда сомневался в преданности графа Хэмпстеда Ричарду, поскольку до него доходили слухи о том, что Хэмпстед втайне поддерживал стремление Иоанна воспрепятствовать возвращению Ричарда в Англию. Отец Роланда отказывался верить подобным измышлениям. Он сердился на сына за его подозрения, а еще больше разозлился на него после того случая, в результате которого Орин был обезображен. До сегодняшнего дня Роланд не подозревал, что мальчишка проходит теперь обучение в доме его врага, который был ярым приверженцем недавно коронованного Иоанна. «Бывшего врага», поправил себя Роланд. Королевский указ об их с Селестой браке положил конец вражде между семьями.

С момента смерти отца, случившейся год назад, на Роланда вместе с титулом барона Керкланда свалилась забота о многочисленных владениях, наследником которых должен был быть Джеффри. Но и Джеффри умер.

Устав от грустных мыслей, Роланд поднялся. Его ждала красивая, хотя и несколько скрытная невеста. Шумное сборище стихло. На него устремились изучающие взгляды.

— Я отправляюсь спать, — заявил он довольно небрежным тоном.

Из окружения Себастиана донеслись подбадривающие возгласы. Брайен, его молодой оруженосец, воскликнул:

— Скоро наших ушей достигнут восторженные возгласы любовных утех. Ни одна женщина не может устоять перед вами, лорд Роланд.

Себастиан повел плечами и снисходительно улыбнулся.

Окружение сэра Джайлса, наоборот, было подозрительно молчаливо. Сам рыцарь пристально рассматривал неистово горящими голубыми глазами свои затянутые в перчатки руки. Пинакр поднял кубок, намереваясь осушить его.

Выпив для пущей храбрости еще один бокал вина, Мередит легла в кровать. Но она так и не смогла расслабиться окончательно. Чем больше времени проходило, тем большая тревога ее охватывала. Что же она скажет барону, когда тот войдет в комнату, ожидая увидеть Селесту? Ей оставалось лишь молиться и попробовать найти нужные слова. Молиться, чтобы он не пришел в ярость еще до того, как она все ему объяснит.

Огонь в очаге догорел, но у Мередит не было ни желания, ни сил встать и разжечь его снова. Ее занимало только одно — постараться подыскать такие слова, которые смогли бы убедить Роланда, что она ничего не замышляла против него, а просто хотела помочь своей сестре.

Неожиданно Мередит почувствовала, как на ее глаза навернулись слезы. Странно, она не собиралась плакать, слезы не были у нее в чести. Однако события этого дня, по-видимому, оказались слишком непосильными для молодой девушки.

Она сжалась от щемящего чувства одиночества и уткнулась лицом в подушку. Как такое могло произойти? Как она позволила Селесте уговорить себя на столь безумный поступок?

Всю свою жизнь Мередит привыкла думать, что ее сестра нуждается в опеке, хотя та была старше ее на год. Однажды, когда Мередит было шесть лет, а Селесте семь, они играли на поляне возле замка. Селеста, решив нарвать букет, стала постепенно углубляться в лес. Мередит сказала ей, чтобы она этого не делала: Агнес не разрешила им выходить за пределы замка. В ответ Селеста насмешливо предложила ей пойти с ней вместе. Мередит осталась. Когда служанка прибежала за ними, то пришла в ужас: вверенная ее заботам старшая девочка исчезла. Селесту не могли найти несколько часов. Оказалось, что она, оступившись в лесной чаще, повредила лодыжку и не могла вернуться назад.

Мередит никогда не забудет гнев отца, с которым он обрушился на нее. Отец сказал, что она не должна была позволять Селесте уходить и что ее — столь хрупкое создание — нельзя оставлять одну. С этого дня Мередит уяснила для себя следующее: чтобы заслужить любовь отца, ей надо оберегать Селесту — именно она дороже всего на свете для него.

Это была суровая истина, но Мередит мирилась с ней, и до сегодняшнего дня — без всяких слез.