Отвага Соколов

– Нет! – Луэркас отчаянно забился. – Те, кто охотится между мирами, пожирают души. Оно… оно сожрет нас. Мы навеки перестанем существовать.

– Знаю.

– Ну ты, сын шлюхи, это тебе не проклятое Зеркало Душ! И даже не Ворота… а мы можем сделать себе сейчас и Зеркало, и Ворота, если только поторопимся, и даже если пробудем внутри тысячу лет, когда-нибудь найдем себе путь на свободу. А это… это будет концом для нас обоих.

– Я знаю. – В голосе Дугхалла прозвучала печаль.

Он всеми силами сопротивлялся непрекращавшимся отчаянным попыткам Луэркаса разбить зеркальный шар и создать магическую защиту, которая позволит спастись им. Дугхалл отдавал зеркалу-шару до капли все свои силы и все чары, которыми могли поддержать его души Соколов. И оба чародея оставались на месте – на пути приближающегося охотника. Вливавшаяся в них обоих энергия полыхала светом все ярче и ярче, привлекая им безмозглого пожирателя.

– Я знаю, что существование мое прекратится. Но оружие нередко ломается в руках богов, а я всего лишь слуга их. Тебя не волновала судьба сожранных тобой бесчисленных душ. Теперь ты сам погибнешь, и творимое тобой зло исчезнет из мира.

Луэркас внезапно перестал сопротивляться. Он начал обрывать связи, соединявшие его с плененными душами.

– Если приглушить свет, пожиратель не заметит нас, – объяснил он. – Его привлекает наша энергия. Отбрось свое заклятие от нас, мы перестанем бороться и укроемся во тьме. Еще не поздно. Мы можем спастись.

Свечение их битвы уже погасало: Луэркас торопливо освобождал души своих Шрамоносцев.

– Слишком поздно было уже тогда, когда ты решил заплатить за собственное физическое бессмертие душами других людей. Сами боги ополчились против тебя и сделали меня орудием твоего уничтожения.

– Ценой твоего бессмертия? Отпусти меня, Дугхалл. Пусть мы оба уйдем, а ублюдки, которые приказали тебе умереть, пусть сами придут за мной. Даю тебе слово… я никогда не причиню вреда ни тебе, ни твоим людям. Клянусь душой.

– Нет. Я принимаю свою судьбу.

– Почему? – завопил Луэркас. Кошмарное создание находилось уже почти рядом с ними. – Почему ты согласен на забвение?

Дугхалл спокойно наблюдал за колоссальных размеров темным силуэтом, медленно и плавно приближавшимся к ним.

– Почему?

– Потому что я люблю их, – сказал Дугхалл, в то же мгновение осознав, что говорит истинную правду. – Я люблю их, люблю всех. Соландер напоследок ниспослал мне этот дар, и теперь я знаю, что такое истинная любовь, знаю, как можно любить каждое живое создание всей своей душой.

– Какой бог может сказать, что любит тебя, и при этом обречь на небытие?

– Ни один бог не способен заставить меня сделать это. Я был избран ими их мечом, но, как и положено Соколу, я сам нанесу удар, который покончит с тобой. Таков путь Сокола – в свой последний миг мы можем пожертвовать только собой и лишь по собственной воле.

Теперь они были похожи на небольшое тусклое солнце. С того мгновения, когда Луэркас ощутил приближение пожирателя душ и попытался укрыться от него, он уже успел разорвать связь со всеми душами, которые питали его силу.

Оставшийся в одиночестве, лишенный всех краденых сил, Луэркас сделался слаб, и Дугхалл заметил это. Враг ослабел настолько, что теперь Дугхалл уже мог бы затащить его в Зеркало Душ и спастись. Однако Луэркас был прав: хотя бы и через тысячу лет, но он наверняка найдет способ вырваться на свободу.

Решение богов было окончательным… оно не могло быть иным. Луэркас совершил то единственное преступление, которому не было прощения. И Дугхалл имел лишь единственную возможность убедиться в том, что справедливый суд богов совершился, – удерживая Дракона на месте до тех пор, пока пожиратель душ не поглотит их обоих.

И он держался, глядя в разверстую пасть холодной и абсолютно не отражающей свет твари, охотящейся между мирами.

Дугхалл вспоминал свою жизнь… солнечные дни и теплые летние вечера на Имумбарранских островах. В свои последние мгновения он вспоминал смех, звучавший на улицах, прикосновение женских губ, кулачок своей первой дочери, обхватившей его палец и посмотревшей ему в глаза. Души их знали друг друга прежде, подумал он тогда. И время, проведенное ими вместе, было даром богов. Он вспоминал Дом Галвеев и старания Соколов принести в Калимекку любовь. Он думал о Кейт и Ри и в одно мгновение увидел предстоящие им битвы… всю их жизнь, полную борьбы и опасностей. Всегда находясь на грани поражения, они должны будут искать ту единственную тропу, которая – если они останутся стойкими и верными – приведет их к победе. И в борьбе этой они будут опираться друг на друга… А когда битвы закончатся, останутся вместе навеки.

Он дал им этот шанс. Шанс бороться, шанс выжить… шанс вернуться в итоге к богам.

– Отпусти меня! – визжал Луэркас. – Отпусти меня!

Но Дугхалл еще крепче, еще полнее сливался с Луэркасом и держал его.

– Водор Имриш, – молился он. – Отдаю себя ради того, чтобы жили другие. Я знаю, что у меня нет другого способа… но я боюсь. Я люблю жизнь. Я не хочу умирать навсегда. Если какая-то часть меня может выжить, прошу тебя…