Отвага Соколов

Даже окруженная солдатами, присягнувшими ее Семье, Кейт не чувствовала себя в безопасности. Изнутри ее уже начинало распирать ощущение близости Трансформации, и она знала, что скоро ей придется покинуть на время своих спутников, чтобы побегать и поохотиться в одиночестве. Прежние иберанские порядки разбились вдребезги, почтение к Семьям или уже исчезло, или канет в небытие в самом скором времени, но традиция убивать всякого, кто не является истинным человеком, останется. Она не сомневалась в этом. Кейт уныло смотрела на лес, стараясь уловить шорохи прячущихся в траве и кустарнике животных. Ощущая запах добычи, жажду охоты, она тосковала по яркому миру Карнеи, по его несравненной простоте: там были только охотник и жертва, хищник и его добыча, в джунглях никому нет дела до дипломатии. Чтобы отвлечься от докучливых мыслей, Кейт зашагала быстрее, чтобы догнать дядю.

— Ты такой тихий, — сказала она, поравнявшись с ним. Дугхалл шел по дороге между двух молчаливых солдат, повесив голову, механически переставляя ноги и не обращая внимания на рюкзак, неудобно повисший на его плече.

Дугхалл, по-видимому, не услышал ее, и она собралась было повторить свои слова погромче… но он вдруг повернулся к ней и посмотрел на нее совершенно пустыми глазами. В который уже раз она испытала невольное потрясение, увидев его помолодевшее, лишенное морщин лицо. Только на сей раз чувство это оказалось сильнее, чем прежде, оттого что на нее смотрели древние и безумные глаза.

— Клянусь Бретваном, дядя, похоже, ты общался с призраками!

Он кивнул, ничего не ответив.

— Ты сказал, что твое гадание прошло хорошо и никаких скверных новостей ты не узнал… Ох! Какая же я глупая. Наверное, ты беспокоишься за своих сыновей?

— Я беспокоюсь обо всех нас, — вздохнул Дугхалл.

— Нас? — Она указала на окружавший их отряд.

— За весь мир, Кейт, за весь мир.

— Почему? Неужели ты все-таки увидел что-то ужасное?

— Мне предстоит кошмарный выбор. Я должен буду принести по собственной воле жертву.

— Какую жертву? Когда?

— Я не знаю. — Он горько усмехнулся. — Ни когда, ни где, ни что — ничего не знаю. Я знаю лишь, что выбор мой будет адским и что меня ждет испытание — самих основ моего существа. И если я не выдержу его, все мы проиграем… и не просто войну, но весь мир. За последние несколько дней я сотню раз рассыпал монеты по занде. Я призывал одного Говорящего за другим — до тех пор, пока не обескровил полностью свои пальцы. Я знаю, что ответ на мой вопрос существует, но отыскать его не могу. Я слеп, глух, заперт в лишенную окон комнату и знаю лишь, что на нас надвигается беда.

Дугхалл взглянул на нее, и она заметила страх в его глазах.

— И, зная все это, я не представляю, как мне удастся когда-нибудь снова нормально уснуть.

Кейт протянула руку, чтобы положить ее на плечо дяди, утешить его, но в этот миг чей-то голос в ее голове произнес.

Ты уже владеешь тем, что так отчаянно ищешь.

Она замерла на месте. Неужели к ней обращается кто-то из мертвых?

Хасмаль, подумала она. Я узнаю твой голос. Где ты? Ты нашел способ вернуться к нам? Что ты хочешь сказать?

Хасмаль не ответил ни на один из ее вопросов. Вместо этого она снова услышала ту же самую, прозвучавшую в ее голове фразу. Ты уже владеешь тем, что так отчаянно ищешь. Отголоски этих слов зазвенели внутри ее черепа, они ускользнули от понимания словно морок или призрак, и чем дольше пыталась Кейт понять их смысл, тем более неопределенным он становился.

Ты уже владеешь тем, что так отчаянно ищешь.

Она закрыла глаза и остановилась посреди дороги, пытаясь определить истинный источник голоса, ибо по собственному опыту давно научилась опасаться голосов, что-то нашептывающих внутреннему слуху. Пройдя по следу, оставленному этими словами, она оказалась в том закоулке своего разума, что был наглухо заэкранирован, заперт и заложен на засов — закоулке, где она похоронила воспоминания Хасмаля, Дугхалла, Криспина… и Дафриля.

Воспоминания Дафриля.

Да. Она блокировала их, потому что не могла даже прикоснуться к хранящемуся внутри нее злу. Мысль о том, что частица чудовища, столь дорогой ценой извергнутого из мира, до сих пор живет в ней самой, была попросту нестерпима, и, случайно, соприкасаясь с этими воспоминаниями, Кейт всякий раз ощущала, как разум Дафриля тлеет, не угасая, в недрах ее памяти. Впрочем, поверхностно ознакомившись со знаниями Дракона, Кейт кое-что узнала о природе поразившего Матрин зла — зла, которого боялся сам Дугхалл. Она уже кое-что знала.

Точнее, ей было известно, где нужно искать ответ.