Отважная бродяжка

Джек повернулся к Френсису.

– По словам моей бабули, дед и бабушка Кейт по линии Делакомб были весьма богаты. Наверняка наследство ей оставили они, – пробормотал он, ощущая необъяснимую подавленность.

– Кейт это порадует. Девочка заслуживает чуточку счастья, – заметил Френсис.

– Погодите-ка… – медленно произнес Джек. – Но ведь все деньги Делакомбов отошли кузену Кейт.

– Верно, – оживившись, подтвердил Френсис.

– Какому такому кузену? – нахмурившись, спросил мистер Филлипс. – Я провел тщательное расследование, и, согласно моим сведениям, у мисс Фарли нет здравствующих кузенов.

– Парню, которого зовут Коул.

– Коул! – пренебрежительно фыркнул Филлипс. – Вовсе он не кузен. Я послал по его следу ищеек с Боу Стрит!

– Что? – обратившись в слух, оба мужчины подались вперед.

– Ну, не тот ли это субъект – зовут Джеремайя Коул, верзила с волосами песочного цвета?

Френсис и Джек закивали.

– Это просто жалкий стряпчий, пойманный мною на том, что, как говорится, запустил руку в горшок с медом. Выскользнул из моей хватки несколько недель тому назад и скрылся.

– Боже милостивый!

– Типчик без особых ухищрений поправлял свои денежные дела за счет состояния Делакомбов с тех самых пор, как его отец, прежде бывший их поверенным, скончался.

– Боже милостивый! – снова воскликнул Френсис.

– Вы имеете в виду, что этот мерзавец присваивал деньги Кейт? И что он никакой ей не родственник?

Филлипс кивнул:

– Да, так и есть. Но как вы-то о нем узнали?

Джек обменялся долгим взглядом с Френсисом. Сейчас совершенно прояснился мотив похищения Кейт. Если бы Коул заставил девушку выйти за него замуж, все наследство досталось бы ему на законных основаниях. Впрочем, не было необходимости посвящать Филлипса в историю с попыткой умыкнуть Кейт.

– Он побывал здесь, – мрачно сообщил Джек, – выдал себя за кузена мисс Фарли и попытался склонить ее к замужеству.

Мистер Филлипс охнул от изумления. Джек посмотрел на Френсиса.

– Знаешь, лучше бы ты позволил мне прикончить мерзавца, – пробормотал он.

– Полицейские непременно поймают мошенника, старина. Его повесят или по меньшей мере вышлют.

– Если найдут.

– О, они его схватят, не беспокойтесь, – уверенно заявил мистер Филлипс, – я совершенно не сомневаюсь. Нисколько.

– Пусть уж постараются, – проворчал Джек.

– Надеюсь, он не слишком глубоко запустил свои лапы в наследство мисс Фарли? – неуверенно спросил Френсис.

Джек снова посмотрел на друга. Френсис не нуждался в богатой жене.

– Нет, что вы. К счастью, основная часть наследства хорошо защищена, и он не смог к ней прикоснуться. В целом же размеры состояния таковы, что ущерб от хищений Коула весьма незначителен, факт, на который, как я полагаю, он и рассчитывал в случае появления на пороге законных наследников, – пояснил мистер Филлипс, неосмотрительно отдавая должное доброй порции бренди, которым щедро потчевал хозяин.

Сердце Джека упало. Кейт богата, очень богата, судя по обмолвке Филлипса. Раз так, здесь она надолго не задержится. При таком-то богатстве она ни в чем не будет нуждаться… и ни в ком.

– Догадываюсь, неспроста вы приехали в карете моей бабушки, – выдавил Джек.

– Да, ее милость чрезвычайно добра, – просиял мистер Филлипс. – Я должен, не теряя времени, препроводить мисс Фарли в Лондон. Леди Кейхилл строит великие замыслы насчет мисс, уместно сказать, грандиозные замыслы.

– Держу пари, так и есть, – кисло пробормотал Джек.

– Возможно, у мисс Фарли есть свои собственные мысли на сей счет, – предположил Френсис. – Может, она не захочет уезжать отсюда.

– Не захочет уезжать отсюда! – изумился мистер Филлипс. Он обвел взглядом обшарпанную комнату. – И откажется поселиться в роскошном особняке в Лондоне, посещать балы и приемы? С какой стати ей противиться?

– Действительно, с какой стати? – буркнул Джек. – Простите меня, но я должен подняться наверх и позволить моему слуге осмотреть эту окаянную ногу.

Он устало заковылял по лестнице, почти довольный, что боль в ноге отвлекает от горестных мыслей. По пути остановился перед дверью Кейт и постоял там минуту-другую. В конце концов, понятно, что предпринять в отношении физических страданий. Час или около того массажа, полбутылки бренди, и боль утихнет.

Никакое из этих средств не поможет в случае боли иного сорта. На самом деле они лишь усугубят мучения: массаж неизменно вызывал в памяти то, как Кейт впервые дотронулась своими маленькими сильными ручками до его ноги, разминая, поглаживая, лаская… Так же и бренди – в пьяном забытьи теперь никакого удовольствия, поскольку запах спиртного напоминает ночь, когда она ворвалась в его святилище, как маленький карающий ангел, и расшвыряла все его графины и бутылки. Ему никогда не забыть выражение ее лица той ночью… ни того, что случилось после… наслаждение, безумие, горечь.