Отважная Дестини

— Вы хотите сказать, что провели жизнь в ожидании того дня, когда сможете отомстить?

— Когда смогу вернуть то, что по праву принадлежит мне.

— Но все это… дело прошлое. Как могло оно двигать вами так долго?

— Мне видится это как достижение справедливости.

— И теперь хотите отыграться на мне? Из-за моего дяди? По-вашему, это справедливо? Я же вам ничего не сделала.

— Я не собираюсь отыгрываться на вас. Но я хочу компанию, поэтому готов заплатить за нее значительно больше ее стоимости.

— А Стефани — часть вашего плана мести? — тихо спросила она. — Вы видите в ней еще один шаг к тому, чтобы дядя заплатил по счетам?

— Не говорите глупостей.

— Как вы с ней познакомились? — Дестини отложила нож с вилкой и поставила локти на стол.

Каким-то образом беседа потекла своим чередом, и девушка полностью овладела собой.

— Почему бы нам не перестать говорить обо мне и не перейти на вас? — предложил Кэллум, отодвигая тарелку и откидываясь на стуле.

— Потому что моя жизнь не такая интересная, как ваша.

— Ой, бога ради! — Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Ну, она не настолько насыщена сложностями и семейными тайнами.

Она говорит так, словно его история взята из какой-нибудь третьесортной мыльной оперы, подумал Росс.

— Это, разумеется, потому, что всех распирает от любви и радости там, где вы живете.

— Это потому, что у большинства из нас нет времени на то, чтобы вмешиваться в жизнь друг друга.

— Ой, вот только этого не надо. — Теперь, когда она умудрилась вытянуть из него признание, он чувствовал, что начинает обороняться, пытаясь вернуть себе прежнее положение. Что дальше? — подумал он. Поплакаться в жилетку? Очистить душу? — Вы говорите, что все там ведете праведную жизнь, улыбаетесь, даже мыслите благопристойно? — Он свирепо зыркнул на нее, и она рассмеялась. Попыталась сдержаться и не смогла.

— Нет, ничего подобного я не говорю, — сказала она серьезно, хотя уголки губ все еще подергивались от еле сдерживаемой улыбки. — Мы спорим, раздражаемся и злимся, как все люди.

— А как насчет чистых помыслов? — лукаво поинтересовался он. — Разве не принято считать, что жара повышает либидо?

— Не знаю, — чопорно ответила Дестини, покраснев. Она подумала о Генри и задалась вопросом: проявляло ли когда-либо активность ее либидо, когда он был рядом? Они так хорошо знают друг друга, их связывает глубокая привязанность и дружба. Но желание? Вожделение? Время от времени она воображала, что любит его, отвечала на его флирт, но соблазна сделать следующий шаг никогда не возникало.

Дестини исподтишка взглянула на мужчину, сидящего напротив. Опасное высокомерие. Как раз тот тип мужчины, который превозносят женские журналы. Вот только они утаивают, насколько такие мужчины могут вскружить голову.

— Я полагаю, все же не обходится без поцелуя-другого и горячих объятий где-нибудь под кустами у реки…

В любое другое время Дестини сказала бы ему, что это не его дело, но от еды и вина она несколько размякла. Даже то, как он смотрел на нее — с ленивым, задумчивым интересом, — посылало стрелы возбуждения по всему телу. Она медленно начинала постигать ту вечную игру, в которую играют мужчины и женщины, игру, которой нет места у них в поселке.

— Под кустами у реки, особенно ночью, — последнее место, где бы вы захотели находиться, поверьте мне. — Она отпила еще вина, которое с каждым глотком шло все лучше.

— Но это только привнесло бы элемент опасности, не находите? — Росс покачивал жидкость в бокале, продолжая смотреть на нее томными синими глазами.

— В виде змей и рептилий? Этих отвратительных скользких тварей, которые не преминут воспользоваться вашей невнимательностью и ужалят в лодыжку? Вы хотите сказать, что все это добавляет волнующий элемент опасности? — Она состроила гримасу, и он медленно ей улыбнулся. С Генри разговор никогда не был таким. Он поддразнивал ее, но его болтовня была безобидной. Это же не казалось невинным. Скорее это было эротичным. Дестини внезапно покраснела и подумала, что у нее слишком богатая фантазия. Искушенные мужчины и женщины, живущие в больших городах, всегда так разговаривают друг с другом, наивно решила она.

— Не хотите ли посмотреть меню десертов? — Рядом с ними откуда-то возник официант. Она даже не заметила, как он подошел.

— Вы собираетесь есть десерт? — Это прозвучало так, словно она совершила какое-то ужасное преступление. Ее рука замерла в воздухе.

— А я не должна?

— Да нет, ешьте, конечно. Просто женщины, с которыми я раньше встречался, избегали десерта как чумы.

— Почему? — Она взяла меню и постаралась не пустить слюнки от описания блюд, сделанных из шоколада, фруктов и крема.

— Одержимость фигурой, — пояснил он сухо.