Отважная лягушка. Часть 2 (СИ)

Рядом с постаментом прямо под открытым небом за лёгким столиком из светлого дерева неторопливо кушала лепёшки с мёдом полная женщина со следами былой красоты на густо накрашенном надменном лице. В венчавшей гордую голову высокой причёске, состоящей из множества аккуратно завитых и тщательно уложенных кудряшек, блестели нитки жемчуга. Мочки больших ушей оттягивали золотые серьги с крупными изумрудами, а плечи прикрывала накидка из дорого меха белых лисиц.

– Да благословит добродетельная Нона ваше утро, госпожа Атол, – низко поклонившись, поприветствовал супругу управляющего рудником "Щедрый куст", второй писец.

Но в ответ не удостоился даже радушного кивка. А вот стоявшая возле госпожи тощая рабыня с противным морщинистым лицом зло зыркнула в его сторону выцветшими глазами.

– Господин Атол приказал привести господина Ротана, – сообщил сопровождавший молодого человека невольник.

Однако, хозяйка дома вновь ничего не сказала. Молча глотнув разбавленного вина, она лишь опустила редкие, длинные ресницы.

Сообразив, что его услышали, раб обратился к гостю:

– Сюда, господин.

Стараясь держаться скромно, но с достоинством, Олкад украдкой огляделся. Семейная часть дома управляющего показалась ему больше парадной. Стены здесь тоже покрывали яркие росписи, изображавшие разноцветные розы в переплетении усыпанных листьями виноградных лоз. Каменные плитки пола складывались в правильный геометрический узор.

Проходя мимо столовой, он разглядел большой круглый стол и три широких, мягких ложа с разноцветными, очевидно, набитыми шерстью подушечками в виде валиков.

Провожатый остановился возле чуть приоткрытой двери вишнёвого дерева, и заглянув внутрь, доложил:

– Господин Ротан здесь.

– Пусть заходит, – распорядился хозяин. – Да открой дверь, не видно ничего.

– Да, господин.

Как принято у радлан, в спальне не имелось ни одного окна. Днём она освещалась через распахнутую дверь, а вечером зажигали маленький светильник.

Большую часть помещения занимала высокая широкая кровать с вычурными, украшенными слоновой костью спинками.

Покрл Атол Онум лежал на боку, подперев коротко стриженную голову рукой, и грустно взирал на подчинённого из-под тяжёлых набрякших век. На опухшем лице, казалось, навсегда поселилась гримаса страдания, а покрасневший нос печально нависал над покрытой седоватой щетиной нижней губой. Перед ним прямо на постели стоял стеклянный кубок, до половины наполненный вином.

– Ну и чего тебе, Ротан?

– Господин Атол, – постарался как можно изящнее поклониться писец, не забывая отвести правую руку назад и в сторону. – Прошу вас разрешить мне не выходить послезавтра на службу.

– Не напраздновался ещё? – усмехнулся собеседник.

– Нет, господин Атол, – запротестовал молодой человек. – То есть не в этом дело. Послезавтра мне необходимо выступить на суде в качестве защитника госпожи Ники Юлисы Террины, обвиняемой в святотатстве.

Управляющий решительно осушил кубок, и вытерев губы тыльной стороной ладони, уточнил:

– Это та девица, которую прямо на форуме обличал сам преосвященный Клеар?

– Да, – скромно подтвердил Олкад.

– А чем она с тобой рассчитается, Ротан? – рассмеялся Атол, почёсывая пухлую, заросшую курчавыми волосами грудь. – Учти, за пропущенный день ты у меня ничего не получишь.

– Я понимаю это, – кивнул писец, с неприязнью подумав: "Какое всем дело, что я получу? А ты бы лучше жалование прибавил".

Но вслух произнёс:

– У госпожи Юлисы есть деньги, чтобы оплатить услуги адвоката.

– Как ты сказал? – прищурился управляющий. – Юлисы? Она случаем не родственница радланским аристократам?

– Госпожа Ника Юлиса Террина из рода младших лотийских Юлисов,– гордо сообщил молодой человек.

– Откуда она здесь взялась? – недоверчиво хмыкнул собеседник. – Одна, без мужчины, даже без сопровождения.

Олкад принялся с жаром рассказывать, но хозяин дома быстро оборвал его, презрительно фыркнув:

– Вот уж не знал, что ты настолько доверчив, Ротан! Надо же так легко позволить себя обмануть какой-то гулящей девке!

– Я видел письма, адресованные родственникам матери госпожи Юлисы! – смело возразил молодой человек. – И золотой перстень с печатью.

– На папирусе всё что угодно нацарапать можно, – пренебрежительно махнул пухлой волосатой рукой Атол. – И печать сделать недолго.

– Вот поэтому я уже отправил письмо моему покровителю, – доверительно сообщил писец. – Кому, как не господину Кассу Юлису Митрору, сенатору Империи и главе рода старших лотийских Юлисов, решать: что делать с этой девушкой?

– Ты исполнил свой долг, сообщив ему об этом странном происшествии, – кивнул, соглашаясь, управляющий. – Пусть Юлисы сами разбираются с самозванкой.

– Даже бессмертная Фиола не смогла бы рассудить мудрее, господин Атол! – патетически вскричал Олкад. – Но когда ещё сенатор получит моё письмо и примет решение, знают одни небожители, для которых нет тайн в делах смертных. А суд послезавтра. И что если госпожа Юлиса, действительно, та, за кого себя выдаёт? Под небом случались и более удивительные вещи. Тогда покровитель ни за что не простит мне, если я брошу в беде его родственницу.