Отважная лягушка (СИ)

— Помолчи, — остановила её верховная жрица. — Возьми в мастерскую и ещё раз хорошенько проверь.

Задув все светильники, кроме одного, она обратилась к служанке святилища.

— Тебе хватит света, чтобы помолиться. Помни, слова должны идти от чистого сердца. Только тогда их слышат небожители. Если Рибила тебя не простит — пойдёшь на каторгу. Я своего слова не меняю.

"А ты куда… пойдёшь?" — мрачно усмехнулась про себя Ника и осторожно поинтересовалась:

— Как долго мне здесь… молиться?

— Я сама приду за тобой, — подумав, проворчала Маммея и предупредила с нескрываемой угрозой. — Но берегись, если найду тебя спящей! Тогда я не стану ждать следующего новолуния.

"Вот батман! — мысленно выругалась путешественница. — Ну почему она такая стерва?"

Ёжась от холода, она встала перед погружённой во мрак и от этого казавшейся неестественно огромной статуей богини Луны и скучным голосом затянула успевший набить оскомину гимн.

Послушав её несколько минут, верховная жрица неторопливо направилась к выходу, где едва не столкнулась с Риатой.

Не успевшая вовремя заметить начальство, рабыня резво отскочила в сторону и замерла в глубоком поклоне, прижимая к груди матерчатый свёрток. Но погружённая в свои мысли, Маммея, кажется, даже не заметила невольницу. Тем не менее, та выпрямилась только после того, как из коридора донёсся стук закрываемой двери.

Подскочив к продолжавшей распевать хозяйке, рабыня ловко набросила ей на плечи плащ и попыталась натянуть толстые, вязаные носки.

— Я сама, — отмахнулась девушка, присаживаясь и развязывая ремешки сандалий.

Утеплившись, она шёпотом поведала верной Риате о том, как "сестра хранительница добра" тайком бегала с мешком в храм, о том, что священный камень не покраснел, из-за чего собравшиеся на церемонию женщины решили, что Луна не очистилась, а виновата в этом, разумеется, Ника Юлиса Террина.

— Она его подменила! — невольница вытаращила на хозяйку полные священного трепета глаза. — Это же святотатство! Да как только Рибила не убила её на месте!

— Пока что чуть не прибили меня, — мрачно усмехнулась девушка и красочно описала охватившую храм панику, закончив рассказ историей своего чудесного спасения.

— Картина к балке привязана, а там гирлянда из сухой травы. Вспыхни она, всё бы кругом запылало.

— Пусть небожители и дальше хранят вас, госпожа, — покачала головой восхищённая, но явно испуганная Риата. — А что же теперь будет?

— Понятия не имею, — растерянно пожала плечами Ника. — Только, думаю, если бы не письмо сенатора, не стала бы Маммея за меня заступаться.

— Осмелюсь сказать, — почтительно проговорила невольница. — Она не только вас защищала, госпожа, но и себя.

— Это как? — не поняла хозяйка.

— Ой, госпожа, — покачала головой Риата, видимо, раздосадованная подобной непонятливостью собеседницы. — Да разве оставил бы её городской совет верховной жрицей после убийства в храме, да ещё во время церемонии. Это же позор на всю Империю!

— Откуда мне знать, какие тут у вас порядки, — раздражённо буркнула Ника, только сейчас уяснив коварный план жрицы и причины её смятения.

— А вы госпоже Маммее о госпоже Доре рассказывали? — робко, явно опасалась вызвать неудовольствие хозяйки, спросила Риата.

— Нет, — покачала головой девушка. — Не хотела влезать в их дела.

И досадливо поморщилась.

— Я же не знала, что эта меретта втравит меня в свои разборки?! Да и какая разница!? Думаешь, она бы мне поверила?

Рабыня тяжело вздохнула.

— Если Олкад за месяц помилование не выбьет, — продолжила Ника, обращаясь больше к самой себе. — Меня отправят на рудники.

— Ой, госпожа, да неужели Луна и в следующий раз не очистится? — вскричала рабыня.

— Думаю, Маммея уже обо всём догадалась или скоро догадается, — хозяйка пристально посмотрела на притихшую невольницу. — И теперь у Доры есть единственная возможность остаться в святилище. Стать верховной жрицей. Иначе Маммея её сожрёт.

— Как?! — вытаращила глаза собеседница. — Съест?!!

— Нет, конечно, — рассмеялась девушка. — Выгонит или придумает что-нибудь похуже, но такого предательства не простит. Дора это знает и будет делать всё, чтобы выжить Маммею. А я — самый подходящий предлог для этого. Поняла?

— Какая вы умная, госпожа! — восхищённо выдохнула Риата. — Как всё объяснили, даже я глупая поняла.

— Нет тут ничего сложного, — усмехнулась хозяйка, не без удовольствия слушая невольницу, однако тут же вспомнила, как сама же обрывала её льстивые речи, и нахмурилась. — Иди спать, а мне ещё Маммею дожидаться.

— Разрешите с вами остаться, госпожа, — попросила рабыня, скромно потупив глазки.

Ника критически осмотрела её тунику, пупырышки "гусиной кожи" на голых руках и покачала головой.

— Нечего тебе тут мёрзнуть. Отдыхай.

— Как прикажете, госпожа, — с плохо скрытым облегчением поклонилась Риата, и скоро торопливые шаги женщины стихли в темноте.

А её хозяйка довольно скоро пожалела о своём опрометчивом решении. Холодный мрак большого пустого помещения давил на психику, выжимая из памяти жуткие истории о притаившихся в темноте монстрах и чудовищах.