Отважная лягушка (СИ)

— Если я вас правильно поняла в прошлый раз, — заговорила девушка. — Вы собираетесь убедить суд в том, что я, спасаясь от убийц, случайно оказалась у той скалы, и меня надо пожалеть.

— А разве это не так? — вскинул брови Олкад.

— Так, — не стала спорить собеседница. — Вот только вряд ли я смогу вызвать сочувствие у добропорядочных граждан Этригии. После пребывания здесь я действительно больше похожа на бродяжку, чем на дочь Лация Юлиса Агилиса.

— Вы прекрасно выглядите, госпожа Юлиса! — вскричал молодой человек. — И можете поспорить красотой с небесами!

Улыбаясь и качая головой, она протянула к его лицу узкую ладонь. Олкад замер, надеясь, что длинные изящные пальчики коснутся его губ, заставляя замолчать. Однако те остановились буквально в дюйме от невольно подавшегося вперёд лица адвоката.

— Спасибо за приятные слова, господин Ротан. Но мне бы не хотелось предстать перед судом в таком виде. Сейчас у судей и горожан я скорее вызову презрение, чем сочувствие.

Несмотря на стремительно сгущавшиеся сумерки, писец разглядел грязные пятна на щеках собеседницы, выбившуюся из-под накидки прядь слипшихся волос, смятое платье.

— Я уже велела рабыне купить новую одежду, — перехватила его взгляд подзащитная. — А вы должны сделать так, чтобы она помогла мне умыться и переодеться. Прямо здесь, в тюрьме.

— Но как? — растерялся от подобного задания молодой человек.

— Поговорите с эдилом Аквом, — небрежно дёрнула плечом Ника. — Надеюсь, он позволит моей невольнице принести сюда кувшин с водой и новое платье?

Крякнув, Олкад машинально потёр успевший покрыться щетиной подбородок.

— Возьмите у Риаты пару монет, — как ни в чём не бывало, продолжала собеседница. — Думаю, этого хватит.

— Я постараюсь, — обречённо вздохнул писец.

— Уже темнеет, — виновато улыбнулась девушка. — Вам пора. Я с нетерпением буду ждать вас утром. Надеюсь, боги не дадут свершиться несправедливости?

— Молитесь Цитии, госпожа Юлиса, — настоятельно посоветовал адвокат. — Богиня правосудия — первая помощница смертному в судебных тяжбах.

— Благодарю за совет, господин Ротан, — чуть поклонилась узница. — Обязательно попробую к ней обратиться.

— Тогда до завтра, госпожа Юлиса, — попрощался молодой человек и заторопился к двери, то и дело оглядываясь через плечо.

Тёплая компания уже разошлась из кабинета смотрителя тюрьмы. Когда скрипнула дверь, стражник, дремавший положив голову на стол, поднял на Олкада мутные, осоловевшие глаза.

— О, господин защитник! А я и забыл, что вы здесь. Ещё немного, и запер бы вас там на ночь вместе с клиенткой.

Он похабненько хихикнул.

— Там, правда, решётки помешают. Так при желании и через них можно…

Подчёркнуто игнорируя грязные намёки грубияна, писец, коротко кивнув, вышел на тюремный двор.

На потемневшем небе уже высветились первые звёзды, но ворота все ещё оставались открытыми, а часовой о чём-то спорил с разносчиком, у которого за спиной висела большая квадратная корзина.

Вспомнив о желании Ники вымыться и сменить платье, Олкад досадливо засопел. Уже и так почти стемнело, а ему ещё придётся делать большущий крюк по городу, чтобы попасть в дом Асты Бронии, где надо договориться с Риатой о том, как исполнить повеление её госпожи.

«Вот что значит происхождение! — почти с восхищением думал молодой человек, шлёпая подошвами сандалий по холодным камням мостовой. — Родовая честь не позволяет госпоже Юлисе предстать перед людьми неумытой и в грязной одежде».

В последний вечер дриниар праздновали только самые стойкие или дурные. К счастью, их было не так много. Хотя кое-где попадались компании подвыпивших горожан. Но большинство благонравных этригийцев уже попрятались по домам и квартирам, отдыхая перед началом трудовых будней.

Улица, где стоял дом знаменитой куртизанки, оказалась тихой, пугающе безлюдной и настороженно-тёмной. Нельзя же считать освещением несколько факелов, горевших возле трёх или четырёх ворот. Видимо, хозяева ещё не вернулись из гостей.

Стучать на этот раз пришлось долго. Наконец, калитка приоткрылась, и в щели показалась хмурая рожа знакомой толстой рабыни.

Уже ни в коем случае не рассчитывая на гостеприимство, писец не терпящим возражения тоном потребовал позвать к нему Риату. С грохотом захлопнув дверь, похожая на ходячую копну невольница ушла, что-то недовольно бормоча себе под нос.

«Вот мерзавка! — выругался про себя Олкад. — Да как она смеет так себя вести со свободным гражданином Империи?! Выпороть эту корову, как следует, чтобы знала своё место».

Но увы, поднять руку на чужое имущество он мог только в мечтах.

Рабыня госпожи Юлисы появилась очень быстро, словно ждала его прихода. Сообщив, что завтра через час после рассвета он ждёт её у ворот тюрьмы с водой и вещами хозяйки, адвокат заговорил о деньгах и тут же получил обещанные два империала.

Убирая деньги в кошель, молодой человек подумал, что с эдила Аква хватит и одного, после чего настроение у него сразу улучшилось, и даже стало как-то теплее.