Отважная лягушка (СИ)

Лекарь очень осторожно взял её за запястье. Пальцы у него оказались липкими, а под большими плоскими ногтями чернела траурная кайма.

«Он вообще руки когда-нибудь моет?» — с неприязнью подумала пациентка.

Сурово сдвинув густые кудлатые брови, Рунир Шохоем потянулся к лицу девушки, и прежде чем она успела отстраниться, посмотрел ей в один глаз, потом во второй.

— Когда ваша племянница последний раз сбрасывала дурную кровь, госпожа Септиса? — с мрачным видом поинтересовался эскулап у явно впечатлённой всеми этими манипуляциями хозяйки дома.

«Мог бы и у меня самой спросить», — с неприязнью подумала Ника, невольно отодвигаясь от не внушавшего ей доверия целителя.

Жена регистора Трениума вопросительно посмотрела на болящую.

— Восемнадцать дней назад, — недовольно буркнула та.

— Рвота, понос были? — кивнув, Рунир Шохоем тем не менее по-прежнему обращался к хозяйке дома.

А та в свою очередь посмотрела на застывшую у стены служанку.

— Нет, госпожа Септиса, — покачала головой Риата Лация. — Госпожа Юлиса просто задрожала и стала падать на пол.

Всхлипнув, отпущенница вытерла слёзы уголком лежащей на плечах накидки.

Лекарь понимающе кивнул всё с той же театральной суровостью.

— Обморок вашей племянницы, госпожа Септиса, вызван чрезмерным многокровием. Сердце не успевает разносить жизнетворную жидкость по важным органам, от чего связь между душой и телом слабеет, что и вызывает временную потерю чувств.

Успевшая за свою короткую жизнь изрядно помыкаться по больницам и нахвататься пусть совершенно поверхностных знаний, попаданка с трудом удержалась от презрительной усмешки. Однако, очень скоро ей стало совсем не смешно.

— Что же нам делать, господин Шохоем? — с несвойственным ей почтением в голосе спросила Пласда Септиса Денса.

— Я выпущу излишнюю кровь, — важно изрёк лекарь. — От чего сердцу госпожи Юлисы сразу станет легче. Но для окончательного выздоровления ей следует больше спать, пить неразбавленное вино и есть свежую печёнку. Лучше всего свиную. И как можно реже вставать с постели. По крайней мере — дней десять.

«Да он идиот? — охнула девушка, со страхом глядя на послушно кивавшую тётку. — У меня и так сил нет, а этот дебил хочет устроить кровопускание! Ну уж, вот вам батман!»

— А может, не надо? — пробормотала она, просительно улыбаясь. — Я просто полежу, отдохну денёк, и всё пройдёт…

Сочные губы эскулапа скривились в презрительной улыбке.

— Госпожа Юлиса разбирается во врачевании?

— Нет, конечно, — попыталась сыграть смущение Ника, отчётливо понимая, что ей просто нечем обосновать своё предложение, и лихорадочно копаясь в памяти, надеялась отыскать там слова какого-нибудь древнего мудреца или более «свежего» авторитета, способные поставить под сомнения пользу от кровопускания.

— Сам великий Ксуапал наставительно рекомендовал отворение вен и избавление от излишней крови при болезнях, связанных с потерей чувств, — опередил её Рунир Шохоем, знаком приказав своему угрюмому рабу поставить сундучок на пол.

Достав из висевшего на поясе кошелька плоский ключик, лекарь вставил его в замочную скважину и откинул крышку.

— Господин Шохоем! — пациентка с возрастающей тревогой наблюдала, как он разворачивает кожаный футляр со зловеще позвякивавшими инструментами. — Клянусь Анаид, я не настолько плохо себя чувствую, чтобы прибегать к столь серьёзным способам лечения!

— Позвольте мне самому судить об этом, — сухо проворчал эскулап, выбирая из нескольких ножей короткий клинок из чёрной бронзы с ясно различимыми бурыми пятнами у костяной рукоятки.

«Он даже инструменты не моет! — едва не взвизгнула девушка, судорожно пряча руки под одеяло. — Неизвестно, кого им до меня резали? Может, с дизентерией, а может, с гепатитом!»

— Это совсем не больно, госпожа Юлиса, — презрительно скривил губы лекарь. — Вы почти ничего не почувствуете.

— Я и без кровопускания справлюсь, — набычилась Ника. — Незачем мне руки резать. Ещё шрам останется.

— Госпожа Юлиса! — прикрикнула тётка. — Прекратите сейчас же! Никто не обратит внимания на такой крошечный шрамик.

— Давайте руку! — решительно потребовал Рунир Шохоем.

— Сначала свои вымойте! — огрызнулась непреклонная пациентка. — И ножик тоже!

— Замолчите сейчас же! — рявкнула госпожа Септиса. — Вы ведёте себя совершенно недопустимо!

— А у него нож грязный! — не уступала племянница. — Отец говорил, что все инструменты, которыми лекарь касается больного, нужно мыть в кипятке!

— Что за чушь! — презрительно фыркнул собеседник. — Ваш отец врачеватель? Где и когда он учился этому искусству?!

Понимая, что ответить нечего, девушка замолчала, упрямо сжав губы.

— Госпожа Септиса! — победно улыбнувшись, Руним Шохоем обратился к хозяйке дома. — Как видите, на лицо явные симптомы наличия лишней крови. Ваша племянница рискует в любой момент лишиться чувств и на сей раз она так быстро не очнётся.

— Риата! — рявкнула хозяйка дома. — Помоги госпоже!

Но служанка, закрыв глаза, отчаянно замотала головой.

— Ну хорошо, — зловещим тоном предупредила хозяйка дома. — С тобой я потом разберусь…

И резко скомандовала:

— Трида, Ушуха, держите госпожу Юлису!