Отважная лягушка (СИ)

А вот родственники Ники Юлисы Террины, с их показной приверженностью древним традициям и строгостью нравов, подобное поведение племянницы наверняка не одобрили бы, что могло лишить её даже той куцей свободы действий, которой она пока обладает. Ещё бы знать, как и на что эту «свободу» употребить?

Чуть слышно скрипнули дверные петли. Приоткрыв глаза, девушка увидела Риату Лацию с чётко выделявшимися красными пятнами на скулах.

— Кто это тебя? — тихо спросила Ника.

Служанка потупилась.

— Септиса? — не дожидаясь ответа, прошептала хозяйка.

Отпущенница кивнула.

— Хотя бы сказала за что? — печально усмехнулась девушка.

— За то, что я её не послушалась и не держала вас, госпожа, — шмыгнула носом собеседница.

— Ты уж прости, что так вышло, — пробормотала Ника, прикрывая глаза. — Сама видишь, как мне досталось.

— Ой, да что вы такое говорите, госпожа?! — вскричала служанка, тут же резко понизив голос. — Да за что? Госпожа Септиса разгневалась потому, что я её приказание не исполнила, вот и отхлестала по щекам. Хвала богам, хоть выпороть не приказала… Но я привычная. Мне вас жалко…

Она всхлипнула.

— Мне самой себя жалко, — привычно проворчала хозяйка. — Да что толку?

Помолчав, она посмотрела на отпущенницу и неожиданно для самой себя выпалила:

— Я не хочу замуж за Авария!

— Так, а что же делать, госпожа? — жалобно и, в то же время с какой-то прямо-таки собачьей преданностью глядя ей в глаза, вздохнула служанка. — Господин Септис, ваш дядя, уже обо всём договорился. Госпожа Торина Септиса, матушка его, очень довольна вашим женихом. Я сама слышала, как она его нахваливала. Очень они расстроятся, если вы откажетесь. И сенатор Юлис, очень влиятельный человек, через вас хочет породниться с господином Аварием.

— Но всё-таки, — с трудом повернувшись на бок, девушка пристально посмотрела на собеседницу. — Что может случиться, если я не соглашусь стать его женой?

— Ой, не знаю, госпожа, что придёт им в голову? — ответила бывшая невольница, отведя глаза. — Это же позор, если господин Септис не исполнит обещание, данное господину Аварию. Будь вы ему родная дочь, могли бы в комнате запереть и никуда не пускать, пока не покаетесь, или просто выпороли бы розгами…

Она пожала плечами, по-прежнему глядя в сторону.

«Но я им всего лишь племянница, явившаяся откуда-то с края земли, — мысленно договорила за неё хозяйка, или точнее покровительница. — Значит, домашним арестом или поркой дело может и не ограничится, и мои фантазии о продаже в рабство вполне могут стать реальностью».

— Тогда остаётся только бежать! — выдохнула Ника.

— Ой, да что вы такое говорите, госпожа?! — зашипела Риата Лация, испуганно косясь на полуоткрытую дверь. — Вы же родственников не то что на весь Радл — на всю Империю обесчестите! Племянница регистора Трениума из дома сбежала! Это же срам какой! Поймают — уже не пощадят!

— А если будут думать, что я погибла? — усмехнулась девушка, у которой уже начал складываться некий, пока ещё не совсем ясный план.

— Ой, тогда я не знаю, — растерянно пожала плечами служанка. — Только куда же вы пойдёте? К кому?

— Вот этого я пока не придумала, — тяжело вздохнув, госпожа вновь легла на спину. — Но, если вдруг отыщется такое место, ты со мной или в Радле останешься?

— Ой, да как вы могли подумать такое, госпожа? — кажется, и в самом деле обиделась собеседница. — Я до самой смерти вас не покину!

— Тогда и ты подумай: куда бы нам направиться? — предложила Ника. — Ты — женщина умная, и жизнь лучше меня знаешь.

— Ой, госпожа, ну вы скажете, — деланно засмущалась Риата Лация, но девушка уже закрыла глаза, придав лицу сонноотрешённое выражение.

Приходилось признать, что иного способа избежать постылого замужества, кроме бегства от любимых родственников, судьба или тот загадочный игрок, с лёгкостью распоряжавшийся её жизнью, Нике не оставили. А уж как обставить своё исчезновение из Радла, чтобы господа Септисы, быстренько оплакав свою племянницу, успокоились, она обязательно придумает. Надо только побыстрее поправиться.

Прекрасно понимая неизбежность неприятного разговора, девушка готовилась к нему, заранее рассудив, что чем болезненней и несчастней она будет выглядеть, тем больше шансов на снисходительное отношение дядюшки к её необдуманному поступку. В крайнем случае, можно опять лишиться чувств.

Однако, господин Итур Септис Даум оказался настроен довольно благодушно. Видимо, сыграла свою роль правильная подача информации со стороны супруги. Вполне умеренно отругав племянницу за устроенный скандал, он строго-настрого приказал ей больше так не делать и поскорее выздоравливать.

Ника, плача, попросила прощение за своё неподобающее поведение, пожаловавшись на духоту и головокружение.

Регистор Трениума немедленно предложил ещё раз послать за лекарем, но больная родственница категорически отказалась.

Не упустила случая прочитать ей нотацию и бабуся. Торина Септиса Ульда долго укоряла её в глупости, трусости и непочтительном отношении к любящей тёте, призывая в свидетели богов и предков, в заключение выразив надежду, что подобного больше не повторится.