Отважная лягушка (СИ)

Беседа стала затухать, но тут кто-то из коскидов сказал, что государь недавно принял отставку трибуна Четвёртого Бурепобедного легиона, и теперь все гадают: кто займёт его место?

Пап напомнил, что Фалвий, мучимый застарелой болезнью, фактически уже давно передал командование дитрибуну Танию Рутлину Спуру из ксарийских Рутлинов, и теперь воины ждут, что император назначит именно его.

— Я слышал, будто легион отдают Маммию Лукрецу Сексту, — вполголоса проговорил управитель верфи.

— Это какому Лукрецу? — встрепенулся охранитель здоровья государыни, услышав знакомое имя. — Не из рода ли остерийских Лукрецов?

— Он самый, — многозначительно подтвердил смотритель порта. — Первый сотник всадников Первого Молниеносного легиона.

— Маммий Лукрец слишком молод для такого ответственного поста! — проворчал какой-то тощий старик с седыми волосами на костлявой груди.

— Зато храбр и удачлив! — громко возразил Оропус. — Разбил со своим отрядом бесчисленное банарское войско, взял их столицу и привёл в Радл множество пленных!

«Разогнал толпу степных бандитов, сжёг их деревню и поймал пару сотен замурзанных дикарей», — мысленно поправил его Акций.

— Но он не имеет никакого отношения к Четвёртому Бурепобедному, — заметил управитель военной верфи. — А Рутлин служит там уже восемь лет, отмечен императором, и легионеры его любят. Они будут недовольны, если вместо старого товарища их командиром поставят чужака, да ещё такого молодого.

— А мне сказали! — привлёк к себе всеобщее внимание молодой коскид, только что принёсший Оропусу бокал разбавленного вина. — Будто господин Лукрец пообещал раздать воинам легиона сто тысяч империалов в честь своего назначения!

— Как?! Не может быть! Ого! О боги, какие деньги! — возбуждённо загомонили сгрудившиеся вокруг посетители бани, с жадностью ловившие каждое слово из разговора важных людей, чтобы потом пересказать приятелям.

— За такие деньги легионеры согласятся полюбить даже осла! — выкрикнул кто-то, вызвав всеобщее веселье.

— О боги, сколько же тогда он преподнёс императору! — охнув, пролепетал тощий старик с волосатой грудью, но тут же испуганно замолк под пристальными взглядами стоявших рядом коскидов.

«Откуда у мальчишки столько золота? — мысленно удивился лекарь и сам себе ответил. — Не иначе все Лукрецы собирали».

Видимо, почувствовав, что разговор принимает нежелательное направление, смотритель порта громко обратился к охранителю здоровья государыни:

— Как здоровье её величества, господин Акций?

— Хвала богам, замечательно, господин Оропус, — ответил тот, широко улыбаясь. — Чудодейственные воды Галайской долины восстановили её силы и сделали ещё прекраснее.

— А его высочество Вилит тоже вернулся с ней или решил задержаться? — многозначительно усмехаясь, поинтересовался собеседник. — Говорят, прекрасная Прицла Навция как раз направилась в долину немного поправить своё здоровье.

Коскиды угодливо захихикали, а кто-то выкрикнул, прячась за спинами посетителей:

— Как же это принц упустил такую возможность побыть с ней наедине?!

«Брехливые шакалы, — выругался про себя царедворец, сохраняя на лице устало-снисходительное выражение. — Можно подумать, у этой меретты без Вилита мало любовников».

— Не знаю, что вы имели ввиду, господин Оропус, но его высочество тоже в столице. Не мог же он ослушаться повеления государя?

— Так его вызвал император? — сейчас же посерьёзнел смотритель порта, а глумливое хихиканье мгновенно стихло.

— Разумеется, господин Оропус, — величественно кивнул лекарь, направляясь к лестнице. Всё-таки в его возрасте как-то несолидно выбираться из бассейна, выскакивая на край, подобно лягушке.

— Подождите, господин Акций! — окликнул управитель верфи. — А вы не знаете зачем?

Остановившись на ступенях, придворный обернулся:

— Что значит: зачем, господин Пап? — переспросил он, вскинув брови. — Его величество Констант Великий соскучился по жене и сыну.

Пряча улыбку, охранитель здоровья государыни направился к выходу. Хмель выветрился, тяжесть в желудке исчезла. Баня, как всегда, вернула ему приятное ощущение здорового тела и ясного ума.

Погода стояла замечательная! Солнце почти по-летнему светило с пронзительно голубого небосвода, и какое-то время врачеватель, беспечно улыбаясь, неторопливо шлёпал подошвами сандалий по камням мостовой. Однако, очень скоро лицо его вновь приобрело сосредоточенное выражение, а шаг ускорился.

Идти пришлось довольно далеко, но привыкший к физическим нагрузкам Акций почти не ощущал усталости, когда впереди показались длинные каменные стены высотой в три локтя. Возле закрытых ворот скучали два легионера в полном вооружении с приставленными к ногам щитами.