Отважная охотница. Пропавшая Ленора. Голубой Дик

— Теперь, — воскликнул я, — вы слышали, что я сказал! Джентльмены, вы все слышали мои слова?

— Джентльмены, — сказал Адкинс, обращаясь к толпе, окружившей нас, — что я должен делать? Вчера я вынужден был прибегнуть к таким действиям, о последствиях которых сожалею; теперь появляется другой человек, завязывает со мной ссору, желая, очевидно, последовать за своим товарищем. Вот вам мой совет, — сказал он, обращаясь ко мне, — оставьте этот дом, пока из него не вынесли ваше тело. Не дайте разыграться моей крови.

— Ваше волнение крови не представляет ни малейшей опасности, — сказал я, — у вас уже от страха душа ушла в пятки. Если бы я был настолько пьян, что не держался на ногах, без сомнения, вы показали бы свою храбрость и напали на меня. Теперь вы этого не сделаете!

Величайший на свете трус был поставлен в такое положение, при котором должен был показать свою храбрость, хотя бы и мнимую.

— Проклятие! Если вы желаете этого, то вы получите!

С этими словами он нагнулся и достал из-за голенища нож, но я в то же мгновение ударом кулака повалил его на пол. Нож выпал из рук Адкинса, и, прежде чем он встал, я стал между ним и тем местом, где лежал нож. Вытащив из кармана свой нож, я бросил его рядом с ножом Адкинса. Встав на ноги, Адкинс опять набросился на меня, но я снова ударом кулака повалил его на пол. Затем я схватил его, поднял и бросил на пол с такой силой, что он больше уже не встал: у него был сломан позвоночник.

Когда я выходил из таверны, Адинс был уже мертв, и Сторми отомщен.

Вернувшись к Сторми, я нашел его в очень плохом состоянии. Часы его жизни были сочтены.

— Сторми, — сказал я, — что желали бы вы сделать с человеком, который вас предательски заколол?

— Ничего, — ответил он, — он злой человек, но только оставьте его. Обещайте мне, что вы не будете пытаться мстить за меня. Пускай Бог сделает это за нас.

— Хорошо, товарищ, — сказал я, — вашему желанию я буду повиноваться. Да я и не могу повредить ему теперь. Он ушел.

— Я рад этому, — сказал умирающий моряк. — Очевидно, он понял, что поступил несправедливо и ушел отсюда.

— Но он не сам ушел, — сказал я, — он умер. Я зашел в тот дом, где вчера произошло это печальное событие- встреча с вами, и застал его там, но перед моим уходом он был уже мертв.

При этом известии лицо Сторми осветилось особенной, свойственной ему улыбкою. Он, очевидно, был очень доволен, и если не хотел, чтобы я мстил за него, то из боязни за мою жизнь.

К вечеру того же дня, в который мной был убит разбойник, не стало и Сторми.

Похоронив своего старого товарища, я решил разыскать свою мать и затем вернуться на родину к Леноре.

Перед отъездом из Соноры я навестил молодую чету, приютившую сироту мистера Лери.

Ребенка у них уже не было. Его увез к родителям покойной матери один знакомый купец, возвращавшийся в Австралию. Они дали мне адрес хозяина гостиницы в Сан-Франциско, по фамилии Вильсон, от которого я мог получить более подробные сведения о мистере Лери. Вильсон знал Лери еще в Австралии. С этим адресом я отправился в столицу Калифорнии.

По словам Вильсона, которого я немедленно разыскал в Сан-Франциско, мистер Лери прибыл в Сидней несколько лет тому назад. Через год после его прибытия приехала жена Лери, с которой он прожил несколько недель, а затем бросил ее. Потом Лери бежал в Америку с дочерью одного сиднейского торговца. Больше Вильсон ничего не знал и не мог сообщить о дальнейшей судьбе моей матери.

Я решил отправиться в Австралию, и единственная надежда у меня была получить какие-нибудь сведения о моей матери, брате и сестре у сиднейского торговца, отца несчастной девушки, погибшей от руки Лери.

Глава XVII ОПЕКУНЫ СИРОТЫ

После продолжительного плавания я прибыл в Сидней и, сойдя с корабля на берег, принялся разыскивать мистера Девиса, отца несчастной убитой девушки.

Мистер Девис был довольно крупный бакалейный торговец и пользовался большим уважением, так что найти его было не трудно.

На следующий же день я отправился к мистеру Девису. Это был джентльмен лет пятидесяти, с симпатичным, честным лицом. Я сказал ему, что только что приехал из Калифорнии, и что дело чрезвычайной важности заставило меня обратиться к нему.

Мистер Девис просил сообщить, какого свойства мое дело. По тону его голоса видно было, что он догадывается.

— Если я не ошибаюсь, — сказал я, — у вас ребенок, которого вам привезли из Калифорнии?

— Да, — ответил он, — он был доставлен приблизительно четыре месяца тому назад. Мне сказали, что это мой внук.

— Деньги, посланные для ребенка, тоже получили?

— Да, получил и деньги.

Тогда я откровенно рассказал ему обо всем и объяснил, что причина моего приезда в Сидней — узнать что-нибудь относительно моей матери.