Отважная охотница. Пропавшая Ленора. Голубой Дик

Я знал, что это так. Иначе откуда же появилась в этой глуши таинственная охотница? Но все прочие обстоятельства указывали на то, что мои союзники вряд ли белые. Трапперов не могло быть больше десяти — двенадцати человек, а такой маленький отряд, разумеется, не справился бы с двумя сотнями воинов Кровавой Руки. Кроме того, девушка дважды упомянула имя Уа-ка-ра. Вряд ли белый мог носить такое имя. Оно было безусловно индейским.

Я ждал удобного случая, чтобы расспросить ее обо всем, и наконец он мне представился. В одном месте нашего пути пришлось ехать по каменной осыпи, и мы не могли продвигаться с прежней скоростью. Но только что я собрался начать разговор, как вдруг услышал голос своей спутницы:

— Вы, конечно, офицер?

— Откуда вы это узнали? — спросил я с удивлением, потому что слова ее были скорее утверждением, чем вопросом.

— По вашей военной форме.

— Моей военной форме?

— Ну да. Я заметила след от канта на ваших брюках. Арапахо, видно, сорвали его?

— Да, вы правы. Я служил в армии.

— А как вы оказались здесь? Наверное, ехали в страну золота?

— Не совсем так.

— Куда же? Если это не секрет, конечно…

— Просто глупая прихоть. Решил попутешествовать без всякой особой цели, а затем вернуться в Штаты.

— Вернуться? Но вы же говорили, что вместе с вашими спутниками следовали за караваном? Почему же вы не присоединились к нему? Ведь так было бы безопаснее.

Я не знал, что ответить, и она продолжала:

— Редко случается, чтобы такой маленький отряд, как ваш, рисковал идти через прерии, — слишком опасно встречаться с индейцами. Впрочем, иногда и с белыми тоже. И среди белых есть дикари, которые хуже, гораздо хуже, чем краснокожие!

Эти загадочные слова и сопровождавший их вздох заставили меня обернуться и взглянуть на мою спутницу. Глубокая грусть омрачала ее лицо. Неужели и она вспомнила о прошлых страданиях?

Глядя на нее, я снова заметил то, что уже ранее привлекло мое внимание, а именно — сходство с Лилиен Холт, но такое неясное, что трудно было сказать, в чем оно заключается. Их черты не имели ничего общего, так же как цвет кожи, волос и глаз. Но что-то неуловимо похожее было в разрезе глаз и особенно в тембре голоса — грудного, чистого и звонкого.

«Конечно, — думал я, — это едва заметное сходство случайно. Просто голос прекрасной охотницы напоминает мне ту, что безраздельно владеет моим сердцем». Воспоминание о Лилиен меня так взволновало, что я не мог сразу ответить моей спутнице.

— Ваши слова меня крайне удивляют! — сказал я наконец. — Неужели вам самой пришлось столкнуться с чем-либо подобным?

— Да. У меня нет оснований любить людей с моим цветом кожи, если я, конечно, вообще могу считать себя белой.

— А разве вы не белая?

— Не совсем. Во мне есть индейская кровь.

— Думаю, ее не так уж много?

— Достаточно, чтобы не любить людей с моим цветом кожи.

— Неужели?

— Да. И у меня есть на это причины. Ах, сэр! Разве не достаточно того, что я всеми обманута: отцом, возлюбленным и мужем.

— Мужем? Так вы, значит, замужем?

— Нет. Я была обвенчана, но не считаю этого негодяя своим мужем.

Охотница замолчала, видимо, взволнованная каким-то тяжелым воспоминанием, и я почувствовал, как дрогнула ее рука, лежавшая у меня на поясе.

— Ваши слова чрезвычайно меня заинтересовали, — заметил я, желая заставить ее рассказать о себе побольше. — Но я понимаю, что не имею права на вашу откровенность.

— Вы можете заслужить ее.

— Скажите мне, как?

— Вы упомянули, что намерены вернуться в Штаты. У меня будет к вам просьба, и, если вы согласитесь ее исполнить, я расскажу вам свою историю. В ней нет ничего особенного. Это повесть о простой девушке, которой изменил ее возлюбленный. Отец же забыл свой родительский долг, а муж оказался обманщиком, клятвопреступником и негодяем.

— Я вижу, что ваша судьба сложилась очень неудачно. Но ваши слова только еще более заинтриговали меня. Я дорого дал бы, чтобы знать, кто вы такая и как попали сюда.

— Сейчас нет времени говорить об этом. Ваши товарищи, если они еще живы, находятся в смертельной опасности. Ваш долг думать о них, мой же — не допустить, чтобы Кровавая Рука ушел отсюда. Это приведет в отчаяние того, кому я обязана жизнью и покровительством.

— О ком вы говорите?

— Об Уа-ка-ра, заклятом враге Кровавой Руки и всех арапахо.

— Уа-ка-ра?

— Да. Это вождь племени юта. Вы сейчас его увидите… Скорее! Лагерь близко. Вон там, за скалами, уже виден дым. Вперед, сэр, вперед!

Повинуясь ее приказанию, я пустил коня галопом. Но скачка наша продолжалась недолго. Через сто ярдов ущелье, внезапно расширившись, вывело нас в красивую небольшую долину, лишенную деревьев, но поросшую травой. На противоположном ее краю сомкнутые ряды белых конусов указывали на то, что перед нами лагерь индейцев.

— Это вигвамы племени юта, — сказала моя спутница.

Глава LXXII УА-КА-РА