Отважные

Нет, понять, что думает и чего хочет Блинов, было невозможно! Он вел свою игру, никого в нее не посвящая. Даже Курт Мейер, которому было свыше предписано назначить Блинова бургомистром, перестал ему доверять. Вскоре Мейер понял, что в Берлине у Блинова крепкие связи. Каковы они? Он терялся в догадках. Запрос в центральное управление гестапо принес лишь неприятности. Ему сухо ответили: «Не лезьте не в свое дело». По дерзкому поведению бургомистра было похоже, что он вовсе не собирается признавать над собой власти Курта Мейера и даже, если потребуется, напишет на него любой донос.

Отношения бургомистра Блинова и коменданта города Курта Мейера были не из лучших. Но особенно они ухудшились после того, как Курт Мейер узнал, что Блинов обвел его вокруг пальца, заставив оценить картины, которые, как выяснилось, стоят миллионы марок.

Попробуй теперь взять их! Блинов тут же сообщит об этом в Берлин.

Мейер так и не мог понять, почему русский Блинов пользуется не меньшей поддержкой сверху, чем он, истинный немец, примкнувший к гитлеровскому движению еще до того, как свершился переворот тридцать третьего года. Он стремился проникнуть в тайну прежней жизни бургомистра и послал специального человека в Белгород, чтобы проверить, действительно ли Блинов служил там учителем. Через три дня ему доставили неопровержимые доказательства — Блинов говорил правду.

Курт Мейер пробовал установить за ним слежку, но через неделю получил строгий выговор из Германии. Откуда и каким образом там могли об этом узнать, Мейер не мог понять. Его только поставили в известность, что Блинов наделен чрезвычайными полномочиями и хотя он русский, но обладает всеми правами коренного немца…

Курт Мейер знал, что в городе осталась сильная подпольная организация русских. Иногда ему казалось, что он уже держит нити в своих руках, но они тут же рвались. Время от времени удавалось схватить подпольщика, но даже под страшными пытками он не выдавал товарищей.

Каждый раз, когда Блинов узнавал о новой неудаче Курта Мейера, он только пожимал плечами, и на его широком лице мелькала злая улыбка. Нет, методы Курта Мейера слишком грубы, в России они не действенны, он идет другим путем, более верным, хотя, может быть, и более медленным. Он завоюет сердца людей, и, когда они поймут, что он им друг, они сами придут к нему.

В этой глубоко скрытой борьбе между Мейером и Блиновым Екатерина Охотникова оказалась жертвой конкуренции. Майор Вернер не был убит, как об этом говорилось в официальном сообщении. Он был лишь тяжело ранен и сразу же отправлен в глубокий тыл. Но в последнее время Вернер близко сошелся с Блиновым, и через своих осведомителей Мейер узнал, что Блинов собирается познакомиться с Охотниковой поближе. У Мейера были кое-какие данные, правда далеко не проверенные, что она осталась в городе с заданием. Но, очевидно, Блинов знал нечто более определенное. Когда с Вернером случилось несчастье, Блинов не хотел трогать эту женщину. Он даже поручил Никите Борзову вызвать ее и предложить лучшую работу, такую, где она была бы всегда на виду.

В ту же ночь Мейер арестовал Охотникову и, не добившись от нее никаких признаний, через день повесил.

И при всем этом Курт Мейер и Блинов держались как самые добрые, закадычные друзья, они ходили друг к другу в гости и часами гоняли по зеленому полю бильярдные шары.

В это утро Курт Мейер проснулся рано, чувствуя какую-то особенную легкость во всем теле. Как ни говори, а когда человеку уже под пятьдесят, он должен думать о своем здоровье. Уже десять лет, как на завтрак он ест сырую капусту, а на ужин пьет молоко. Склероз — удел стариков — его еще не коснулся. Прекрасная память, крепкие нервы и огромная выносливость — вот награда за отказ от некоторых радостей, которые он себе не позволяет.

Мейер оделся, тщательно побрился и после легкого завтрака сел за работу.

Из окон его двухэтажного дома, спрятанного глубоко в саду, был виден автоматчик, который прохаживался перед воротами. Мейер подумал о том, как по-разному складываются судьбы. Тот солдат, который его охраняет, подвергается ежеминутно опасности, гораздо большей, чем он. И все же, если заглянуть этому солдату в душу, то наверняка он счастлив, что служит здесь, в тылу, а не коротает ночи под бомбежкой в каком-нибудь грязном блиндаже… У каждого свое счастье и свои беды…

Мейер закурил сигарету, раскрыл досье и вынул лист бумаги. Это было донесение его агента Т-А-87. Да, агент Т-А-87 — человек несомненно толковый… Даже оставаясь наедине с собой, Мейер не вспоминал подлинные фамилии тех, кто работал на него. Привычка опытного разведчика держать язык за зубами сказывалась и в этом.