Отважные (Сборник)

Бабушка задумалась, очевидно, перебирала в памяти давние годы. Ее муж, дедушка Мадлен, служивший в таможне, умер от воспаления легких, когда его дочери - матери Мадлен было только пятнадцать лет. Пожелтевшие от времени фотографии висели в бабушкиной комнате. На них был изображен невысокий полный мужчина, со строгим, обрюзгшим лицом, в форменной куртке. Дедушка тоже был русским, но бабушка познакомилась с ним в Париже, когда он уже переделал свою фамилию на французский манер. Как давно это было!..

- Чудесное путешествие! Не правда ли? - проговорил Этамбль. - Мы идем дорогой древних римлян, которые вели свои корабли к берегам Крыма и Кавказа… Я давно мечтал побывать на развалинах древнего Херсонеса! Но, к сожалению, наш путь проходит мимо…

- К сожалению! - улыбнулась Агнесса. - Но зато мы наверняка увидим много других замечательных мест?

- Вы слышали когда-нибудь об одесских катакомбах? - спросила мадам Жубер.

- Нет! - удивленно подняла брови Агнесса. - Они так же древни, как катакомбы Рима?

Этамбль сделал отрицательный жест рукой.

- О, нет, Агнесса!.. Эти катакомбы не имеют такой древней истории. Древние христиане в них не скрывались… Но в годы войны, говорят, там прятались русские «маки». Об этом мне хочется узнать подробнее…

Этамбль придвинул свое кресло поближе к борту.

- А вы и вправду волнуетесь, мадам Жубер? - неожиданно спросил он.

Мадлен взглянула на бабушку. Та как-то сразу встрепенулась. Этот вопрос вырвал ее из плена тяжелых раздумий.

- Пожалуй, месье, - ответила она. - Сейчас я думала о том, сохранился ли тополь, который рос под моим окном? Однажды я выронила из окна куклу, и она застряла в его ветвях… Я плакала, и отец сам влез на дерево, чтобы ее снять…

Приближалось время обеда. Сидевшие около лодки разошлись по своим каютам. Грегуар, проходя мимо, поклонился Этамблям, бабушке и дружески подмигнул Мадлен. Она ответила улыбкой.

Диктор объявил по радио, что корабль идет по расписанию и в шесть утра прибудет на рейд Одесского порта.

Запершись после обеда в каюте, бабушка долго перекладывала свои вещи, стараясь так припрятать бумаги, чтобы их не обнаружили при досмотре.

Корабль давно уже миновал Грецию, теперь он шел вдоль берегов Турции, приближался Стамбул… Грегуар сказал Мадлен, что корабль пройдет близко от берега и они увидят огни большого города. А поздно ночью корабль минует Дарданеллы и войдет в Черное море…

Однако увидеть огни Стамбула Мадлен не пришлось. Бабушка увела ее в каюту и приказала лечь спать…

Чья-то рука трясла ее за плечо.

- Проснись, Мадлен!.. Мы уже в Одессе!..

Сна как не бывало! Мадлен вскочила и стала одеваться со стремительностью солдата, который спешит по тревоге.

Корабль стоит на рейде. Машины застопорены. Но из их иллюминатора города не видно.

Скорее, скорее!.. Мадлен плеснула на лицо воды, наскоро вытерлась. Быстро провела гребенкой по волосам. Накинула на себя платье, сунула ноги в туфли… И бабушка еще не успела сообразить, что собирается сделать ее внучка, как Мадлен уже выбежала в узкий коридор и устремилась по трапу на палубу.

Свежий утренний ветер взметнул и спутал ее волосы, ногам стало зябко. Но Мадлен стояла, прижавшись к борту, и зачарованно смотрела на город, который раскинулся там, на высоком берегу.

Она даже не заметила, как рядом с ней остановилась бабушка. Бабушка молча шевелила губами, словно молилась.

Корабль стоял примерно в километре от берега. Дома на берегу, поднимающаяся вверх белая лестница казались Мадлен почему-то знакомыми, словно она их когда-то уже видела. Портальные краны высоко вскидывали свои жирафьи шеи. Их на берету было множество. Мадлен видела, как они переносили грузы. Десятки кораблей на рейде ожидали своей очереди подойти к причалам. Они собрались сюда со всех концов света: французские, итальянские, английские, греческие, канадские, египетские, индийские. Огромные океанские лайнеры и небольшие торговые суда, исколесившие мир, видавшие бури и новые, сверкающие свежей краской и только еще начинающие путь долгих скитаний…

Стоявший рядом Грегуар, указывая вдаль на появившийся катер с красным флажком на корме, крикнул:

- Едут власти!..

И тут же капитан со своего мостика отдал приказ:

- Господа, прошу разойтись по каютам!.. Приготовьте паспорта!..

Все быстро разбрелись по каютам. Лишь один из пассажиров, корреспондент, всклокоченный и полусонный, остался на палубе. Он пристроился у самого борта и начал привинчивать к фотоаппарату длинную трубку телеобъектива, чтобы сделать первые снимки с дальнего расстояния.

- Месье Барро! - крикнул капитан с плохо скрываемым раздражением. - Я бы советовал вам вернуться в свою каюту!

Но Барро в ответ только весело усмехнулся:

- Я сделаю замечательный снимок!.. - сказал он. - Советские солдаты хозяйничают на французском корабле… Вот увидите, он обойдет всю мировую прессу!..

Высунувшись из окна каюты, Мадлен видела, как вслед за солдатами на палубу поднялись люди в черной форме. Это были таможенники.