Отважные

Однако Цветову-Резеде многое еще представлялось непонятным.

Почему именно к нему обращал Федор Харламов последние в своей жизни слова? Почему надеялся, что он придет на место его гибели?.. Вероятно, уже знал о смерти Василия Курбатова. И, сознавая, что гитлеровцы никого из катакомб живыми не выпустят, решил оставить зашифрованную записку.

Значит, Харламов знал, что Резеда в ту ночь высадился на берег? От кого он это знал? Тайна была доверена руководителю группы, но и он погиб в одно время с Федором Харламовым.

К сожалению, раненный в ногу, Резеда две недели пролежал на конспиративной квартире у одного рыбака. Там он и встретился с Михаилом Ивановичем. По своему положению Михаил Иванович не мог знать о всех действиях руководства, тем более, что в Одессе существовало несколько подпольных групп.

С тех пор как Курбатов и Харламов исчезли из лаборатории Петреску, подпольщики потеряли к ней всякий интерес. Правда, однажды, придумав убедительный повод, Резеда заходил в помещение лаборатории, но это ничего не дало…

И сейчас возникла надежда полнее узнать о событиях давних дней. Те немногие слова Курбатова, которые запомнила его дочь Мария, вновь соединили людей, для каждого из которых прошлое уже стало дорогим воспоминанием… Разобравшись в смысле шифра, Цветов решил вновь посетить то место, где некогда находилась лаборатория Петреску. Этим и объяснялось такое нетерпение ребят. Им хотелось скорее вернуться в Одессу и приступить к поискам…

Цветов рассказал Грегуару о том, что ребята называли своим «важным делом». Грехуар отдал должное их настойчивости. Он бы тоже с удовольствием принял участие в разгадывании старой тайны. Но только он не мог понять, что сейчас может дать посещение бывшей лаборатории Петреску.

- Ведь там уже совсем другие люди! - сказал он.

Резеда усмехнулся в ответ.

- Спроси его, Мадлен, хороший ли он механик?

- Заказчики не жалуются, - перевела она ответ Грегуара.

- Тогда его руки нам, наверно, потребуются!

Грегуар шутливо поднял обе руки и потряс в воздухе огромными ладонями с растопыренными пальцами.

- О, эти руки, камарад, умеют работать!..

Не прошло и часа, как они уже стояли перед старым пятиэтажным домом на улице Петра Великого. Небольшая вывеска сообщала, что здесь находится научно-исследовательский институт. За его окнами было уже темно, рабочий день окончился, и сотрудники разошлись.

Цветов вошел в дом и вступил в переговоры с вахтером, а все остальные остались ждать на улице. Нетерпение ребят сказывалось в возбужденных репликах, которыми они между собой обменивались.

Особенно волновалась Мадлен. Если сегодня они все не узнают, завтра уже будет поздно. Рано утром самолет унесет ее в Москву, и в Одессу она уже больше не вернется.

Свое настроение она сумела передать и Грегуару. Он тоже начал беспокоиться за исход поисков, как будто уже давно вместе с ребятами принимал в них участие…

Но вот, наконец, хлопнула дверь, и на пороге появился Цветов. Он взмахнул рукой:

- Скорее сюда!..

Из-за его спины выглядывало настороженное рыжеусое лицо вахтера.

- Да тут целая команда! - пробасил он. - Нет, товарищи, столько народу я не пущу!..

Пришлось Цветову начать с ним переговоры заново.

Наконец, смилостивившись, вахтер впустил всех в подъезд, тщательно запер двери и, шаркая, направился к лестница.

- Только, товарищи, недолго, - бубнил он глуховатым голосом, - взглянете и назад!.. Конечно, дом старинный и вспоминать тут есть о чем… Но без директора задерживаться не разрешу…

- Мы, папаша, быстренько, - проговорил Цветов и с живостью молодого человека устремился по лестнице вверх.

Алеша и Толя все же обогнали его. На повороте лестничной площадки они остановились.

- На какой этаж? - спросил Алеша.

- Жмите на третий!..

Когда-то этот дом, очевидно, населяло несколько богатых семейств, каждое из которых занимало целый этаж. В подъезде сохранился огромный фонарь, справа под лестницей стояла высокая кафельная печь с цветными изразцами, медные петли между ступеньками лестницы свидетельствовали о том, что их когда-то покрывала ковровая дорожка. Но особенной красоты были двери. Массивные, из какого-то темного редкостного дерева, они сохранили искусство художников, вырезавших на них птиц и зверей.

Мадлен с любопытством рассматривала эти следы старины. По ее представлению, в таком доме мог бы жить сам премьер-министр. Грегуар также замедлил шаги, вглядываясь в лепные украшения стен и потолка.

Но вслед за ними, тяжело дыша, поднимался вахтер, и задерживаться было некогда.

Дойдя до третьего этажа, Цветов свернул налево, раскрыл дверь и пошел вперед по длинному коридору. Мальчики ни на шаг не отставали. Мадлен и Грегуар догоняли их.

Одна дверь. Вторая… Третья… Стой! Пришли!..

Цветов взялся за массивную ручку двери и оглянулся на вахтера, который еще шагал в самом начале коридора.

Не утерпев, Алеша толкнул дверь. Скрипнув, она растворилась настежь.

На мгновение все замерли на пороге. Теперь в этой большой комнате ничто не напоминало лабораторию. Не было ни шкафов с пробирками и колбами, ни широких столов с пятнами от кислот.