Отважный герой, нежные поцелуи

А ее голос — как он дрожал в тот серый сырой вечер, когда Кэтлин пришла в Давенпортский пансион, чтобы обнять сестру и проститься с ней.

— Но ведь ты скоро вернешься назад и заберешь меня отсюда, да, Кэти? Мне здесь очень плохо — все шепчутся о п-папе. Даже учителя такие ужасные.

— Я вернусь, как только смогу. Не обращай внимания на сплетни. Держи голову высоко и делай вид, что ничего не слышишь. — Именно так поступала сама Кэтлин, по собственному опыту зная, как это нелегко.

— Я постараюсь. — Бекки прижалась к ней и слегка сжала ее руку. — Все будет хорошо, правда же, Кэти?

Она тогда поцеловала сестру в щеку и пообещала, что действительно все будет хорошо. И она этого добьется — не важно, как именно, но добьется непременно!

— Остановите лошадей немедленно! — Кэтлин сердито посмотрела на мрачный профиль Уэйда Баркли, — Вы все время делаете какие-то намеки и держитесь весьма таинственно, ничего толком не рассказывая. Я больше ни минуты не желаю мириться с этим. Мы не поедем дальше, пока я не получу от вас ответы на все свои вопросы. Вы меня слышите? — Уэйд сидел с таким видом, будто не слышал ее, и она повысила голос. — Ответы! — крикнула она. — Это слишком важно — я не могу ждать несколько часов. Остановите повозку — или я выпрыгну!

Он бросил на Кэтлин скептический взгляд, но, должно быть, ее пылающее лицо и учащенное дыхание убедили его в искренности ее волнения, потому что, к ее великому удивлению, он подчинился приказанию. Лошади стали. Перед ними простиралась поросшая травой дорога, а дальше поднимались округлые сероватые холмы. Слева из зарослей выбежали три оленя и умчались прочь; небо приобрело еще более зловещий оттенок свинцово-серого цвета. Кэтлин, повернув голову, посмотрела на своего спутника.

— Вот и настало время, когда вы меня стали слушаться…

— Я делаю это не для вас, — оборвал он ее. — Я делаю это для Риза.

— О чем вы говорите?

Он сверкнул на нее глазами.

— Ему бы не хотелось, чтобы вы сильно огорчались.

При мысли о том, как он ошибается, грудь Кэтлин пронзила резкая боль, но она не позволила Уэйду Баркли заметить это. Пожав плечами, она расправила юбку.

— Я сильно в этом сомневаюсь.

— Напрасно.

— Мой отец был слишком эгоистичен и занят самим собой, чтобы хоть немного думать обо мне, когда был жив, так что я не верю, что он беспокоится обо мне теперь, когда его… Ах!

Он так внезапно схватил ее за руку, что Кэтлин ахнула.

— Больше ни одного плохого слова о нем. — Уэйд говорил голосом низким и сердитым. — Не советую вам отзываться о Ризе дурно в моем присутствии либо в присутствии кого бы то ни было.

— Как вы смеете угрожать мне! — Ее охватило негодование, но голос звучал ровно. — Уберите руку сию же минуту!

Уэйд заглянул в ее сверкающие от гнева глаза и почувствовал, как его охватило жаркое напряжение. Черт побери, как она может быть такой красавицей внешне и такой противной ведьмой по сути? Если бы он своими глазами не убедился в том, как она холодна и бессердечна, как вызывающе держится, словно она хозяйка ранчо, он поймался бы на это прелестное личико.

Уэйд сердито смотрел на нее, пытаясь одолеть свое негодование, как вдруг заметил, что нижняя губа у нее дрогнула. Ярко-розовая, полная, губа эта дрожала, и он не мог отвести от нее взгляд.

Губы у нее роскошные, и таким телом можно соблазнить кого угодно, кроме разве что слепого проповедника, — и при этом она настоящий дьявол в женском обличье, напомнил он себе.

А он обещал Ризу, что позаботится о ней.

— Уберите руку! — снова крикнула Кэтлин, и на этот раз он сделал так, как она просила.

Точнее, попросту оттолкнул ее.

— Полагаю, нам обоим лучше успокоиться, — сказал он. Кэтлин глубоко вздохнула.

— Мне очень важно понять кое-что сейчас же. Существует ли какая-то причина, из-за которой я не могу продать ранчо «Синяя даль»?

— Вы не продадите ранчо. — Ответ его был таким же твердым и многозначительным, как и его неподвижное лицо.

— Это смешно. — Кэтлин постаралась говорить непринужденно, но страх уже сжал ее словно тисками. — У меня есть все права на это имение. В письме адвоката отца ясно сказано, что я унаследовала ранчо — землю, дом, скот и все прочее, что там имеется.

— Вы хотите, чтобы я ответил на ваши вопросы, или будете слушать собственную болтовню о вещах, в которых ничего не понимаете?

От его резкого тона она вспыхнула. Снова ее охватило негодование — и вместе с тем зарождающееся смятение. Она должна обязательно продать ранчо! Ей необходимы деньги, чтобы уехать вместе с Бекки, чтобы они могли как-то жить, пока ей не удастся найти работу и устроиться в приличном месте.

— Ваши слова бессмысленны, — сказала она низким голосом, слегка дрожащим от дурных предчувствий. — Но продолжайте. Я слушаю.

— Эбнер Маккейн, адвокат Риза, должен был сегодня встретиться с нами на ранчо. У него какие-то дела в Ларами, и я думал, что он приедет, но получил телеграмму перед самым прибытием дилижанса. Он приедет только завтра утром, так что, похоже, вам придется узнать все от меня.

— Узнать что?