Отважный капитан

Дети мигом окружили Стойко. Он дал каждому малышу по деревянной ложке и ласково сказал:

— Поешьте немножечко, милые мои воробышки, согрейте свои сердечки. Может, вспомните когда-нибудь дядю Стойко из Котела!.. Кушайте.

Но дети и без приглашения разместились вокруг мисок и стали жадно хлебать теплую тюрю. Стойко глядел на них с улыбкой, а по его щекам скатывались слезы.

Турки пробыли в доме весь день и решили остаться на ночь. Стойко сумел получить у их главаря разрешение отвести детей наверх — в просторную комнату, чтобы им было теплее спать. Согретые пищей и ласковыми словами доброго старика, малыши вдруг развеселились, начали играть и щебетать, как птенцы. После разговора со старшим из ребят Стойко догадался, что набрали этих детей где-то в Тырновском вилайете[8]. Но куда их везут и что их ждет дальше, — об этом ничего узнать не удалось. Турки смотрели на хозяина подозрительно и ни на какие его вопросы отвечать не желали.

Всю ночь Стойко глаз не сомкнул. Он все время прислушивался, чтоб узнать, что делается в комнате, где заперли детей, и сердце его от горя разрывалось на части. Как им помочь? Как их спасти? Турки сменяли друг друга на посту перед дверью и не разрешали Стойко даже приблизиться к ней. Каждый ребенок сулил им немалые деньги. Распродав их, они сорвут солидный куш. Вот почему они охраняли этих несчастных, как барышник лошадей.

Утром турки стали собираться в дорогу. Они позавтракали, покормили детей и снова погрузили их в корзины. Стойко суетился вокруг корзин, раздавал ребятам хлеб, чернослив, орехи и приговаривал:

— В добрый час, детки… Храни вас бог!

Дети резвились в корзинах, радуясь тому, что их снова будут катать на лошадях…

Караван потянулся вдоль села по узким улочкам с булыжными мостовыми и скоро скрылся внизу, в ущелье.

— Господи боже мой! — крестился Стойко на пороге дома. — Надо же мне было увидеть такое на своем веку!

В это время у него за спиной послышался звонкий голос:

— Папа!

Стойко обернулся и увидел Георгия.

— Ты что тут делаешь, сынок? Разве ты не ушел с матерью в лес?

— Я остался, папа, тебя охранять. На чердаке сидел. Видел и слышал все.

Стойко со вздохом обнял сына и заплакал от радости и горя.

— Ты видел этих детей, сынок?

— Видел, папа. Куда они их повезли?

— В Анатолию, сынок. Наверно, распродадут там на базаре.

Георгий задумчиво опустил голову. В сломанную дверь притихшего дома устремились лучи теплого мартовского солнца.

ГАЙДУКИ

…Пускай всяк поймет, когда я, учитель Нено, переплетал эту книгу… Прискорбное было время. Тяжкие поборы. Детей хватали и увозили… Народ бедствовал.

Корзины с детьми исчезли за горами, в долине Фракии. Но встреча с маленькими невольниками оставила в сердце юного Георгия глубокий след.

Прошли годы. Дети Стойко выросли и разбрелись кто куда. Старший сын, Ради, женившись, переехал в село Еркеч, к своему деду, и теперь ходил в горах за стадом, кочуя из одной пастушьей хижины в другую. Второй сын, Стратил, взял себе в жены красивую статную котленку, срубил домишко из молодых дубков и остался жить и зарабатывать кусок хлеба в родном селе. А дочь Руса вышла замуж за парня из соседней слободы — такого же работящего и доброго, как она сама. Впоследствии, в 1821 году, у Русы родился сын, которого назвали Сыби. Этот Сыби, известный всем как Георгий Стойков Раковский[9] стал потом славой и гордостью всей Болгарии.

Из всех Стойковых детей неженатым остался только младший сын, Георгий, которого за его большой рост прозвали Буюком, а иногда его звали и Мамарцем, как отца.

Георгию Мамарчеву исполнилось двадцать лет, когда в 1806 году Котел всколыхнула весть о том, что между Россией и Турцией объявлена война.

На сей раз сомнения быть не может — московец действительно размахнулся так, что едва ли кто-нибудь в состоянии остановить его. Но откуда она взялась, эта весть? Торговец какой-нибудь принес ее с берегов Дуная или гайдуки[10] с Жеравненских гор — сказать было трудно. Во всяком случае, по домам и дворам упорно и настойчиво говорили о том, что дни османов сочтены. Кое-кто уже тайком точил ножи, чтоб, когда придут русские братья, присоединиться к ним и вместе выступить против ненавистных угнетателей.

Среди котленских юношей больше всех волновался Георгий. Он без конца рассказывал им о войне. И всякий раз невольно вспоминал про то, как турки в корзинах увозили детей. А сколько всяких других ужасов насмотрелся он в родном селе!