Отвергни меня (ЛП)

— Доверься мне, — сказал он с последним быстрым поцелуем. Положив руки мне на плечи, он развернул меня к двери и шлепнул по заднице, прежде чем уйти.

Вздремнуть не удалось, в голове крутился наш дневной разговор и мои случайные признания о моем прошлом, которыми я никогда не делилась ни с кем, кроме Лу.

Однако быть прекрасной было легко. Sir Mix-A-Lot написал «Baby Got Back». Тридцать шесть, двадцать четыре, тридцать шесть (прим. — аналог русского 90-60-90; строчка песни): это про меня. Объедините это с моими длинными темными волосами, распущенными пляжными волнами, и «великолепная» с таким же успехом могло стать моим вторым именем.

За прошедший день влажность резко повысилась, поэтому я была благодарна, что взяла с собой короткий струящийся комбинезон на тонких бретельках. А благодаря загару, который я приобрела, моя кожа выглядела еще лучше на фоне кремовой ткани, украшенной оранжевыми и розовыми цветами.

Когда услышала стук в дверь, я в последний раз взбила волосы и схватила сумочку. Мои пальцы впились в массивное дерево, когда я открывала дверь, словно сопротивлялись тому, чтобы протянуть руку и затащить Джеймсона в мою комнату. Он стоял там в облегающей черной рубашке с короткими рукавами, застегнутой на пуговицы, которые были расстегнуты у шеи, обнажая его загорелую мускулистую грудь. Я окинула его взглядом сверху донизу, останавливаясь на темных шортах цвета хаки. В сочетании с его классическими конверсами это была самая сексуальная версия Джеймсона, которую я видела на сегодняшний день. Мне пришлось отпустить дверь, чтобы проверить, не текут ли слюни с моего подбородка.

— Нравится то, что ты видишь? — спросил он, чертовски хорошо зная, какой эффект произвел на меня.

— Тебе нужно отойти назад и выпустить меня, прежде чем я затащу тебя в эту комнату и заберусь на тебя, как на дерево.

— И это после того, как я так жестко трахнул тебя в воде, подарив тебе… сколько там было? Два или три оргазма?

Глубоко вдохнув, я вошла в его пространство и закрыла за собой дверь, борясь с тем, что его грязные словечки делали с моим телом. Это была сторона Джеймсона, к которой я все еще не привыкла, и это выбивало меня из колеи. Я была той, кто произносил смелые, шокирующие слова. Но его рот был таким же грязным, как и мой. И мне нравилось каждое слово, слетавшее с его полных губ.

— Их было три. И их никогда не бывает достаточно, — призналась я без стыда, проходя мимо него с высоко поднятой головой.

— Боже, у тебя такая жадная киска, — прорычал он.

Обернувшись, чтобы посмотреть через плечо, я улыбнулась.

— Тебе это нравится.

— Черт возьми, да.

Догнав меня, он положил ладонь мне на спину, которая оставалась обнаженной из-за комбинезона.

— Итак, какие планы на вечер? — было уже больше девяти, и мы как раз направлялись на ужин.

— Я забронировал для нас столик в ресторане, который связан с лучшим клубом курорта.

Приподняв бровь, я повернулась к нему, удивленная его выбором на вечер.

— Ты действительно собираешься потанцевать со мной? — спросила я.

— Может быть. Но я знаю, как сильно тебе это нравится, а я планирую смотреть на тебя всю ночь, пока ты танцуешь для меня.

— О-о-ох… Ясно. Я, по сути, твое личное развлечение, — поддразнила я. — Джеймсон, если бы ты захотела этого раньше, все, что тебе нужно было бы сделать, это попросить. Я бы сделала это много лет назад.

— Поверь мне, я хотел. Не могу сказать, сколько раз мне приходилось уходить в свой офис, когда ты трясла своими сиськами и задницей в баре. — Мои глаза расширились от шока при его признании. — Либо так, либо я должен был перегнуть тебя через стойку прямо на месте.

— Возможно, я бы и не возражала против этого.

Он хмыкнул, но не стал комментировать. Он часто делал это в отпуске — упоминал, что всегда хотел меня, но никогда не объяснял, почему же сдерживался. Я вечно думала, что это из-за Лу и нашей дружбы, но чем больше он избегал этого, тем больше я думала, что здесь могло быть что-то другое.

Ужин в ресторане был интересным. Мы сидели за столиком в кремово-бежевом ресторане, одну сторону зала которого занимали открытые двери во внутренний дворик. На противоположной стороне располагался клуб, скрытый за стеной из почти черного звуконепроницаемого стекла. Это выглядело сексуально, намекая на иллюзию тел, извивающихся в неизвестном ритме с другой стороны.

На протяжении всего ужина мы играли в двадцать вопросов. Было удивительно, сколько времени можно провести с кем-то и все еще не знать его любимый цвет. У него голубой. Когда я сказал ему, что у меня это радуга, он покачал головой, смеясь и бормоча:

— Почему я не удивлен?

Вопросы были в основном невинными, но, конечно, я вставила несколько неуместных. Когда я спросила его, позволит ли он мне поиграть с его задним входом, он лишь приподнял бровь и перевел этот вопрос на меня.

Потягивая вино, я пожала плечами.