Отвергнуть короля

Гуго кивнул и рассказал ей о нескольких проделках малыша, сообщил, сколько у него зубов, и подарил перевязанную обрывком синей шелковой нити прядь волос маленького Роджера, темных, как у матери.

– У моей дочери все хорошо? – Изабелла погладила мягкую прядку.

– Да, конечно, мадам. – Гуго задумался. А известно ли ей о том, как Махелт сбежала, чтобы встретиться с братом? Такие вещи не обсуждают. Безопаснее всего притвориться, будто ничего не было. – Времена сейчас неспокойные. Махелт тревожится о своей семье и скучает по вас.

– А мы скучаем по ней. Прошу, скажите ей, что нам не причинили вреда и у нас все в порядке.

– Обязательно, – заверил Гуго, хотя сомневался, что Махелт поверит.

– У меня есть подарки. Вы согласны взять их с собой?

– С удовольствием! – кивнул он.

Изабелла задумчиво посмотрела на него, и Гуго показалось, что она ждет его слов… Но что еще он мог сказать?

– Порой с моей дочерью нелегко справиться, – вздохнула Изабелла. – Она унаследовала всю отцовскую силу и живость… но не такт. С юных лет она пыталась угнаться за старшими братьями… во всем.

– Я заметил, – хихикнул Гуго. – Махелт терпеть не может шить и вообще сидеть на месте, но я люблю ее за это. Она напоминает мне небо.

– Чем же?

Он снова засмеялся и ощутил, что краснеет.

– Тем, что она день ото дня такая разная. Никогда не знаешь, ждать туч или солнца. То греешься в солнечных лучах, то ищешь укрытия в грозу… Но никогда не скучаешь, и порой чувства льются через край, оттого что в мире существует подобная красота.

Изабелла ласково взглянула на зятя, похлопав его по колену:

– Я часто задавалась вопросом, правильно ли мы поступили, поженив вас… как ради ее блага, так и ради вашего… но теперь вижу, мы не ошиблись.

Гуго прокашлялся.

– Я обожаю Махелт, – сказал он. – Я всегда буду любить и защищать ее.

– Знаю, что будете. Вы хороший человек. – Изабелла улыбнулась Гуго, когда он встал, чтобы откланяться. Потревоженная Ева проснулась и, зевнув, словно котенок, потерла глаза.

– Не уверен, – грубовато сказал Гуго. – Простите, что явился к вам подобным образом. Я предпочел бы, чтобы это произошло при более благоприятных обстоятельствах.

– Я тоже, – произнес из дверей Уильям Маршал.

Гуго начал кланяться, но Маршал жестом остановил его и шагнул вперед, чтобы хлопнуть Гуго по плечу.

– Как Махелт стала в браке дочерью вашего отца, так и вы стали моим сыном.

– Смотрите, – произнесла Изабелла, – волосы нашего внука. – Она протянула вперед ладонь с прядью. – Гуго говорит, он похож на Матти.

Морщины в уголках глаз Уильяма стали глубже, когда он улыбнулся, но во взгляде мелькнула печаль.

– Надеюсь, мы скоро его увидим. – Он взглянул на Гуго. – Вы собирались уходить?

– Мне нужно проведать людей и лошадей, сир.

– В отсутствие отца у вас много обязанностей, – кивнул Уильям. – Надеюсь, ему не слишком нездоровится? – Тон Маршала был безучастно-вежливым.

– Отца беспокоят колени, сир. Тело чувствует тяжесть лет, но ум по-прежнему остёр.

– Зная вашего отца, я в этом не сомневаюсь, – сухо произнес Уильям. – Как и в том, что вы оправдаете его ожидания.

– Надеюсь, сир. Но я сожалею, что явился сюда.

– Вы боретесь за выживание, – ответил Уильям, – как и все мы, насколько позволяет честь и верность.

Гуго откланялся. Изабелла проводила его до двери, обещая прислать слугу с упомянутыми подарками, прежде чем армия покинет Килкенни. Когда она поцеловала его в щеку, Гуго вдохнул теплый пряный запах, напомнивший Махелт и заполонивший душу тоской. В этой уютной комнате в Килкенни Гуго чувствовал себя как дома. Выходя, он обернулся и увидел отца Махелт сидящим на скамье, которую Гуго только что освободил. Уильям Маршал потирал лицо жестом человека, обремененного несметным количеством забот.

* * *

Гуго прошелся между палатками своих людей и, убедившись, что все в порядке, и разобравшись со всеми проблемами и вопросами, отправился проведать лошадей, поскольку их общество всегда его успокаивало. Звезды начали проглядывать сквозь бирюзово-лиловое небо долгих летних сумерек, воздух казался неподвижным. Запах лошадей был приятным и резким. Они размахивали хвостами, шумно дышали, переступая копытами, и эти звуки, знакомые Гуго с рождения, умиротворяли.

Подойдя к своим лошадям, он увидел в последних лучах света направляющуюся к нему фигуру и с замиранием сердца узнал Длинного Меча. На плече у того висела фляга, и он напевал себе под нос. Гуго собрался с силами и учтиво поприветствовал брата.

Уильям Длинный Меч улыбнулся в ответ и подошел к Брюнету, чтобы еще раз им полюбоваться. Жеребец встряхнулся, и по его глянцевой шкуре пробежала рябь.

– Он не продается! – рявкнул Гуго, поскольку единоутробный брат напомнил ему конского барышника, прохаживающегося по скотному рынку Смитфилд.

– Полагаю, сыграть на него в кости вы тоже откажетесь, – сверкнув зубами, улыбнулся Длинный Меч.

– Даже учитывая ваше везение в азартных играх.

Улыбка поблекла, но Длинный Меч отмахнулся от слов Гуго и указал на флягу:

– Не желаете выпить со мной? Это приличное вино.