Отвергнутая

– Одна умрёт, другая воспарит. Так суждено! – торжество его голоса заглушило мычание Алисы. Он перешёл на другой жуткий язык, нараспев растягивая слова. Его последователи подхватили песнь, а Марк сосредоточился на спящих Нине и Сергее.

– По традиции, чтобы приоткрыть дверцу, нужно принести жертву, – лицо Марка злобно исказилось. Он вплотную подошёл к алтарю и занёс нож над Ниной. – Невидящая станет нашим проводником.

И опустил лезвие вниз.

* * *

Честно – я зажмурилась. До последнего мозг отказывался признавать происходящее. Так не бывает. Это всё не взаправду. Открыв глаза, я вижу нож по рукоять вошедший в грудь Нины. Одноклассница так и не проснулась, как и Сергей. Алиса жалобно замычала, прекратив пытаться вырваться. На нас обеих свалилось оцепенение.

– Не переживайте, избранницы. Ваша подруга отправилась на Звериную изнанку. Она обретёт там покой, – утешающе заговорил Марк. – К тому же, одна из вас скоро к ней присоединится.

Меня прошиб холодный пот, и я посмотрела на Алису. Нет. Только не она. Так не будет. Мне нужно что-то сделать. Почувствовав моё волнение, Слава грубее сжал меня, прижимая к себе со словами:

– Только дёрнись. Серый тоже умрёт, если вы не будете послушными!

У него странно пахнет изо рта. Сосновая смола и сера. Чудовищное сочетание, от которого начинается тошнота. А может это из-за того, что происходит у алтаря? Лина стягивает с зеркала покрывало, а Марк, вытащив нож, опускает ладонь в рану, и наносит на чёрную поверхность странные символы, то и дело возвращаясь к телу Нины, чтобы зачерпнуть ещё немного крови.

– Как вы могли? – прошептала я Славе.

Он огибает меня, убеждаясь, что я не сбегу, и встаёт передо мной. Белая маска лисицы мешает разглядеть его лицо, но глаза так и сияют жутким кровавым отблеском.

– Это было наше задание, – лукаво говорит он. – Привести тебя и Алису сюда. И захватить парочку невидящих, чтобы открыть дверь на Звериную изнанку. Ничего личного, понимаешь?

Нет, я не понимала. Мозг отчаянно пытался найти выход. Ударить Славу и бежать? Попытаться схватить нож, небрежно брошенный на алтаре? Здесь собралось человек сорок. Не уйти.

– Да, Яра. Вам не сбежать, – читая мои мысли по лицу, заявляет Слава. – Но и зачем пытаться? Когда ты впустишь наших владык в своё сердце, то поймёшь – твоё место среди нас.

– А как же Алиса?

– Она умрёт. С самого начала ей было предназначено умереть.

Чем бы ни занимался Марк, покрывая зеркало символами, напоминавшими и кельтские руны, и египетские иероглифы, и клинопись, словом, всё, что я когда-либо видела по древним языкам, он с этим закончил.

– Пора, – сказал парень, обращаясь к пастве.

Все присутствующие пали ниц, склоняя головы, а Слава и Алекс подтащили меня и Алису ближе к зеркалу. Марк обогнул алтарь и подошёл ко мне. Он нежно провёл рукой по моей щеке, и даже не дёрнулся, когда я плюнула ему в лицо, прошипев пару матерных слов.

– Это неизбежно, Ярослава, – участливо говорит он, стирая плевок со щеки. – Твоя подруга сама пришла. Она этого хотела. А твой друг возможно переживёт эту ночь. И даже присоединится к нам, если вы будете покорны воле наших владык.

– Что ты несёшь? – закричала я. – Убийца! Да ты просто чокнутый. Все вы чокнутые! – громко добавила я, обращаясь к остальным. – Неужели вы не видите, что натворили? Убийцы!

– Мы зрячие, Яра. Ничего. Скоро и ты прозреешь. А теперь будь паинькой и посмотри в зеркало. И помни, что я тебе сказал.

У меня похолодели руки и онемело лицо. Так трудно вдохнуть воздух, так трудно сделать шаг. Я зажмурилась, не желая ничего видеть. Но даже сквозь плотно сомкнутые глаза увидела очертания чёрного зеркала. Там что-то менялось. Проступили плавные завихрения тьмы, напитавшиеся кровью Нины. Там что-то пробуждалось.

Если бы я могла, то застонала бы от отчаяния, и, наплевав на гордость, взмолила бы о пощаде, но кто захочет мне помочь? Добрых людей здесь нет.

– Яра…

Шёпот иглой вошёл в мой мозг, и что-то лопнуло внутри. Я распахнула глаза и оказалась в считаных сантиметрах от зеркала. От матовой поверхности ко мне потянулись жгутики тьмы, почему-то пахнущие, как медовый пряник. Они коснулись моих глаз, и я провалилась в темноту. Что-то древнее, жуткое и первозданное взглянуло на меня с той стороны.

«Пожалуйста, не делай мне больно», – взмолила я, но меня не услышали. И пришла боль, шипами розы уколов сердце, а следом за ней ослепительный белый свет. Он вспыхнул со всех сторон, и люди в зале завопили на одной ноте, падая и пряча глаза от яркого сияния. Задрожал под ногами пол, здание застонало, а зеркало пошло трещинами, теряя матовый окрас.

Тотчас спало давление, и я рухнула на колени, прижимая руку к онемевшему сердцу. Отдёрнув ладонь, увидела кровь, а потом меня подхватили подмышки и потащили прочь. Слепо щурясь и от слёз, и от разбежавшихся перед глазами солнечных зайчиков, я закричала: «Алиса!», и увидела подругу, подхваченную незнакомцами в чёрной облегающей форме с красным символом бесконечности на груди.