Отвергнутая наука

Плутонизм был популярен с конца XVIII века. Согласно этой теории, существует цикл вымывания и подъема. Тепло, поступающее из-под земной поверхности, местами выбрасывает вверх отложения, образующие дно океана (примерно так же, как нагревание воздуха в воздушном шаре заставляет шар подниматься), тем самым формируя новую толщу земли. Эту толщу земли прорезают реки, которые несут отложения к морю. В обычных условиях эти отложения вновь выталкиваются на поверхность, и весь процесс повторяется бесконечно. Исходные породы Земли были магматического, то есть вулканического, происхождения, и благодаря вулканической активности породы, конечно, продолжают формироваться.

Эта теория обладала многими явными преимуществами. Наиболее ценными были концепция цикличного бесконечного процесса в противовес нептунистскому «одноразовому» выделению всех пород из первобытного моря, а также понимание важности вулканических процессов в образовании пород. Современные планетарные исследования в еще большей степени доказывают важность тех самых вулканических процессов, роль которых в формировании поверхности Земли и образовании ее «первичных» пород Вернер явно недооценил.

Но нептунизм и плутонизм были не единственными «участниками игры», в ходе которой люди пытались установить, какие же именно процессы сформировали Землю. Пожалуй, куда более серьезным было противостояние катастрофизма и униформизма.

К середине XVIII века новая наука — геология — была уже достаточно хорошо развита; в частности, естествоиспытатели применяли научный метод при создании теорий о природе Земли: они проводили множество изысканий, а не просто, подобно древним, строили гипотезы на пустом месте. Многим казалось очевидным, что обнаруженные ими геологические структуры и обломочные породы являются явными свидетельствами катастроф, которые, вероятно, произошли в далеком прошлом. Если говорить коротко, они верили, что прошлое сильно отличалось от настоящего и что за тысячелетие, окутанное тайной, произошли резкие изменения и уникальные события. Более того, «прошлого» было немного: в целом считалось, что Земле всего несколько тысяч лет и что еще через несколько тысяч лет она закончит свое существование. Стало быть, для медленных геологических изменений не только не было времени в прошлом, но и сравнительно мало времени отводится на продолжение этого процесса в будущем. Но все указывало на то, что серьезные изменения тем не менее были, и это могло означать лишь то, что изменения произошли резко, катастрофически.

Жорж Кювье (1769–1832), основоположник сравнительной анатомии, не допускал даже мысли об эволюции. По большей части именно его влияние стало причиной того, что эволюционные гипотезы, выдвинутые Ламарком (см. стр. 139–140), были встречены ледяным молчанием и получили право на существование лишь с изданием труда Дарвина «On the Origin of Species» («Происхождение видов») (1859). В то же время Кювье в ходе палеонтологических исследований, конечно, понял, что фауна прошлого явно отличалась от современной. Поэтому он выдвинул концепцию вымирания, допуская, что виды могли исчезнуть очень резко, что позволило Богу заменить их новыми, более совершенными образцами: например, на смену мамонту пришел лучше «спроектированный» слон. Таким образом, Кювье предусмотрел возможность существования огромного количества видов, каждый из которых был сотворен в ходе индивидуального Божественного акта. Это не противоречило его идее катастрофизма: именно во время великих геологических сдвигов, произошедших по воле Божьей, прошлые виды исчезли с лица Земли. Одной из таких катастроф был потоп: он не только стал причиной исчезновения мамонтов — именно после потопа на сцене появляются люди. В этом, конечно, Кювье отклонился от буквального толкования Книги Бытия, из которой ясно следует, что во времена потопа на Земле было множество людей; по-видимому, его собственная догадка показалась ему настолько точной, что даже заставила его немного поступиться своими религиозными убеждениями.

Так велика была всеобщая вера в катастрофизм Кювье, что когда в 1856 году были найдены первые останки того, кого сейчас мы называем неандертальцем (Homo sapiens neanderthalis), неизвестный доисторический гоминоид был назван «допотопным человеком». Кости его были найдены в пещере на высоте примерно 18 м над уровнем воды расположенной поблизости реки, и это поддерживало версию, что этот человек, наверное, утонул, когда спали воды потопа.

Еще одним французским религиозным приверженцем теории катастрофизма был Жан Андре Делюк (1727–1817). Он нашел доказательство потопа в горной породе: это был слой, возраст которого, по его мнению, составлял 6000 лет и который он назвал делювием.