Я поверила. Сразу. Так не врут. Да, я попыталась защищаться, отрицать, перевести в шутку. Даже улыбнуться, вначале. Когда же посмотрела в его лицо, ставшее таким усталым, состарившимся… А глаза… Твердые, ледяные. Безжалостные. Он не жалеет меня, себя. Я должна знать правду, какой бы страшной и невероятной она ни была. Так он решил, утром. Как только очнулся в моих объятиях возле ворот дома. Потому он и устроил эту демонстрацию в школе, тут я все правильно поняла. Я должна была увидеть, насколько он переменился. Увидеть, что это – не игра, все всерьез. Таким не шутят. А если шутят – то не так. На миг стало холодно от понимания – он мог промолчать, тихо тут освоиться и жить. Словно ничего не произошло. Я бы ничего не узнала, так бы и… Меня передёрнуло от отвращения. Но ведь это же он? Да, намного старше, но… Он. Тогда почему отвращение? Словно он чужой мне. Чужой? Но ведь мы… Спросить? Он ничего не согласился мне рассказать, ну вообще ничего. О будущем. Нельзя мне ничего знать. Но хоть о нас – можно? Обо мне… Мысли скачут… Милый… Помимо воли это слово тихо произнеслось в моих мыслях… Милый. Вот поэтому ты не ответил на мой поцелуй, весь день избегал меня, не прикасался. Я – не твоя. Ты не имеешь прав на меня. Я тебе не принадлежу. А становиться вором под чужой личиной ты не захотел. Спасибо за это. Я шмыгнула носом и осторожно посмотрела на тебя… Сказав все, ты впервые за день позволил себе немного расслабиться, откинулся на спинку стула, руки бессильно упали на колени. Бедный… Одинокий… Я мысленно осеклась. Одинокий? А как же я? Что мне делать? Встать и уйти? Бросить его? Он пожертвовал всем, рассказав мне правду, а я в ответ развернусь и уйду? Он здесь без меня пропадет. Сегодня во всей красе это увидела в школе. Я совсем запуталась. И снова подступили слезы… Он – здесь. А где мой любимый, где? Неужели его больше нет и никогда не будет? Он… Мертв. Так мне было сейчас сказано. Из будущего неведомо как пришел он же, только старше на тридцать пять лет – и его личность заменила сознание его-молодого. Говоря короче, убила и влезла на его место. Сердце глухо заныло… Передо мной сидит совершенно иной человек. Он помнит меня, наши отношения и чувства, но именно, что только помнит. Там, в будущем – мы не вместе. Да, я не удержалась и спросила его. Поколебавшись, он ответил. Я только вздохнула, выслушав. Даже не плакала, нет уже ни сил, ни слез. Нам здесь осталось чуть больше года быть вместе. И все. Я задала вопрос, совсем, наверное, детский для него. Почему? Ведь нам казалось, что это навсегда. Пять лет… Саш, почему? Он слегка пожал плечами. По-прежнему на своем стуле, не пытаясь сесть рядом. Кольнула обида – даже не попытался меня успокоить, когда плакала перед ним на диване. Хоть бы за руку взял… Кровь бросилась в щеки, в лицо. О чем я думаю вообще? Моего любимого нет, нет, нет! Он умер сегодня утром в моих объятиях! А я… Я… Не помогла, не удержала, ничего не сделала… А что я могла сделать? Ничего. Просто… Просто так трудно поверить в то, что его больше нет, когда вот же, прямо передо мной. То же лицо, тело, голос… И при этом – все чужое.
– Мы просто жадно пили друг друга все эти годы. Школа… Это ведь своего рода теплица, понимаешь?
– Понимаю.
– В ней мы были защищены всем, ее стенами, порядками. У нас был дом, родители. Ещё одна защита от всего, от окружающего мира. Верно?
– Верно… А когда школа закончилась… Скажи… Ты ведь, наверное, знаешь.
– О других?
– Да.
– Нет, прости. Не скажу. Нельзя, и не нужно. Наверное, и о нас не нужно, но…
– Расскажи ещё… О нас. Правду. Пусть будет больно.
– Мы эти пять лет жили словно в непрерывном приступе. Прекрасном, солнечном и счастливом. Наша любовь… Такой она и была. Приступом.
– А когда школа закончилась, закончился и приступ? И с ним – любовь? И мы расстались?
– Мы думали, что такие с тобой взрослые, помнишь? Аж в восьмом классе стали взрослыми. Такие гордые…
– Да…
– А были мы детьми, вообразившими, что уже все знают о жизни. Совсем взрослая любовь, всегда будем вместе! Да?
– Да…
– Школа закончилась, началась действительно взрослая жизнь. В ней часто нет места приступам.
– А чему есть место?
– Спокойствию, рассудительности, оценке и планированию. Если хочешь, расчету.
– И нам пришлось рассчитывать, оценивать и рассуждать?
– Да. И это сбило наш приступ на нет. И мы решили, что раз нет приступа – нет и любви.
– Мы ошиблись… Да?
– Да. Мы решили, что раз огонь пригас, то нет и той любви. А она была, просто нужно было принять новые правила. Но куда там…
– Мы расстались…
– Расстались. Очень надолго, многое произошло, с нами, и вообще… Везде.
– Ты не расскажешь?
– Прости… Нет. Но…
– Чему ты улыбаешься?
– Кое-что скажу, думаю, можно…
– Скажи!
– Спустя много-много лет я тебя нашел. Не спрашивай, как и где…
– Что с нами стало? Я поняла, что у тебя семья, дети. Ты их любишь?
– Люблю. А ты любишь своего мужа и двоих детей.
– А кто у меня, сын, дочка? И где ты меня нашел? Ну не качай головой! Скажи!
– Нет. И так уже, боюсь, наговорил лишнего. Не изменить бы теперь будущее, твое, мое…