Отвергнутый дар

– Зачем? Ну их! – воскликнул Льюис, забыв о дедушкином фонде, и подбросил вверх пустую тарелку.

– Затем, чтобы сделать картины. Льюис моментально протрезвел.

– Мы, вдвоем? – уставился он на Тэда.

– Конечно. Ты и я. Мы будем снимать вместе. – Тэд зевнул и поднялся. – Давай спать, а?

– О'кей, – послушно кивнул Льюис.

Как обычно, он устроился на полу, но долго не мог уснуть, глядя в потолок. Ему казалось, что он преобразился, стал другим человеком. Тэд захотел делать с ним кино! И сказал это как нечто само собой разумеюшееся. Льюис был одновременно и подавлен, и польщен, и преисполнен надежд. Наутро, несмотря на похмелье, ощущения его не изменились.

Каких-то пара слов, подкрепленных зевком, и Тэд подарил ему профессию. Прежде никто, кроме разве его тренера по футболу, не выказывал Льюису такой спокойной уверенности в его силах. Синклер снова почувствован себя как на футбольном поле, когда ему сделали отличный пас, он увернулся от защитников и бежит впереди всех, твердо зная, что его уже не остановить.

Мысли стали пугаться. Вопли телевизионного комментатора становились все пронзительней, но Льюису неудержимо захотелось спать, и он уронил голову на руки.

Полчаса спустя он все еще спал и не видел, как мимо бара прошел отпущенный после съемки оператор Виктор, насвистывая и предвкушая веселый вечер.

Тем временем Тэд зарядил пленку, со странным выражением отвернулся от Элен и запер дверь.

– Ты поняла? – улыбнулся он. – Я отпустил Виктора, потому что он мешал. Теперь пойдет лучше. У тебя получится.

Элен неуверенно смотрела на него. Они бились над этим кадром уже несколько часов, но все впустую. Тэду нужен был какой-то особый взгляд, который у нее никак не выходил.

Весь день Элен не могла понять, что происходит. Когда же Тэд запер дверь и улыбнулся ей, она вдруг поняла, в чем дело. Она больше не чувствовала себя в безопасности, ей стало страшно.

– Что ты делаешь? – повысила она голос.

Вопрос был глупый, и Тэд даже не удосужился ответить. Она и так видела, что он делает: Тэд нежными движениями смазывал линзу объектива.

Проснулся Льюис, когда время обеда давно миновало. Пошатываясь, он вышел из бара. На свежем воздухе его замутило и затошнило. Едва успев свернуть в какую-то аллею, он согнулся над горшком с геранью, и его вывернуло наизнанку. Стало немного легче. Неверным шагом Льюис добрел до дома, где шли съемки, увидел, что Фабиана уже нет и обессиленно рухнул на ступеньку. Дверь наверху была по-прежнему закрыта. Из-за нее послышался звук Тэдова голоса, потом наступила тишина.

Льюису вспомнилось, как давным-давно, наверное, еще в Лос-Анджелесе, Тэд объяснял ему, что они вдвоем, конечно, – одна команда, но команда неполная. Им не хватает еще одного элемента, так сказать, третьего фактора. Им нужна женщина, актриса. Неважно, насколько она будет талантлива, главное, чтобы у нее был правильный типаж и правильное лицо.

Три месяца в Париже, пока Льюис работал в кафе «Страсбург», Тэд искал нужный типаж. По подсчетам Синклера, он провел беседы с шестьюдесятью кандидатками – причем за закрытыми дверьми. Ни одна не подошла. А потом как-то вечером Тэд вдруг заявился в кафе потный и взволнованный: он нашел ее, случайно встретил на улице возле «Синематики». Она – само совершенство. Девушка сейчас сидит у них дома, Тэд пообещал дать ей комнату.

Они вышли из кафе и поспешили домой. И там Льюис впервые увидел Хелен. Она сидела на диване в их чердачной комнате. Ее тогдашнее лицо так и встало него перед глазами. Льюис застонал и обмяк, борясь о наваливающимся забытьем. Хелен и Тэд. Тэд и Хелен.

Хелен, Тэд и Льюис…

Затем он не то отключился, не то задремал. Когда Льюис снова открыл глаза, над ним стоял Тэд. Сначала Синклер не понял, где он и что с ним. Голова раскалывалась, в горле пересохло. Но Тэд выглядел так странно, что сознание Льюиса тут же прояснилось. Он с тревогой взглянул на друга.

Тэд стоял, слегка раскачиваясь, что было у него признаком нервозности. На лице застыло смешанное выражение волнения и беспокойства. Несмотря на прохладу, режиссер обливался потом. Руки он держал в карманах засаленных джинсов и беспрестанно позвякивал мелочью и ключами.

– Льюис, с Хелен проблема. Она… не в себе. Поднимись к ней, а?

Синклер вскочил, окинул Тэда долгим взглядом и бросился вверх по лестнице. В дверях он замер.

Сначала ему показалось, что комната пуста. Виктора не было. Юпитеры не горели, светился только ночник на столе. Весь пол был покрыт кабелями, в углу стояла аппаратура, возле двери возвышалась аккуратная стопка коробок с пленкой.

Большую часть комнаты занимала расстеленная постель; оттуда доносились какие-то душераздирающие звуки, и Льюис не сразу понял, что издает их Хелен. В два прыжка он оказался рядом с ней и отдернул простыню. Сердце бешено колотилось, внутри все сжалось от ужаса.

Льюис сам не знал, что он ожидал увидеть – наверное, лужу крови, потому что крики Хелен были полны боли. Но крови не оказалось; Хелен, скрючившись, лежала посреди кровати и хрипло, придушенно стонала, словно ее ударили под дых.