Отвергнутый

— Так. — я засмеялся, чтобы скрыть свое раздражение, также зная, что это будет бесить его. — Позволь разобраться. Ты хочешь, чтобы я был хорошим мальчиком, оставался на месте, не разговаривал и не утверждал свое право первенства. Если я сделаю это, не только собственная семья будет охотиться на меня, но и моя приемная семья, в итоге я останусь ни с чем, верно? — он кивнул в ответ.

— Потрясающе. Вот в чем дело. — я опустил нож вниз, прорезав штаны, а затем прикрывая лезвие правой рукой.

Левой рукой я схватил один лимон из бара и раздавил его, позволив каплям упасть на порез.

Он подмигнул и попытался отойти от меня, но я был, по крайней мере, на пятьдесят фунтов больше него, так что это было бессмысленно.

— У меня нет семьи, никогда не было и не будет. Так что, перед тем как угрожать, найди сначала более весомые аргументы.

— Я не буду убивать тебя здесь. — усмехнулся. — Я буду терзать тебя, дядя, буду держать тебя живым, буду капать на твои раны настоящую кислоту, пока ты не начнешь умолять о смерти. У меня нет семьи. И, судя по всему, вам это нравится, потому что это дает вам достаточно времени, чтобы взять на себя роль Каппо, но я хочу, чтобы вы выслушали меня очень внимательно.

Все его лицо было наполнено гневом.

Я наклонился вперед, как будто собирался поцеловать его щеку, отдать ему уважение, которого он заслужил, и вместо этого прошептал ему в ухо.

— Следующий Каппо должен быть достаточно сильным, чтобы не мочиться в штаны, когда ему угрожают. Я не просто владею семьями здесь, в США, и, если ты меня подтолкнешь, я пойду, и завладею кланом Камписи. Я буду гордо занимать свое место и заставлю тебя выглядеть маленькой, жалкой сучкой, кой ты и являешься. Так что, если мы закончили, почему бы тебе не сбежать?

Я отклонился назад и ударил его по лицу два раза, затем указал на двух его людей, чтобы те помогли ему.

— Ты глупый, глупый мальчишка. — плюнул дядя.

— Эй, я думаю, что есть песня с таким названием! — я смеялся так же громко, сколь сильно разозлился, и уже был готов наставить на него пистолет.

— Мы закончили. И в следующий раз, когда ты войдешь в мой бар, лучше будь с бомбой, привязанной к груди или я убью тебя. — я злобно улыбнулся. — Понял меня?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Будешь ли скучать по человеку, который до неузнаваемости меняется на твоих глазах?

Мо

Если верить часам на моей прикроватной тумбе, было два часа утра, а Текс все еще не вернулся.

Я отправила ему с десяток сообщений и даже пыталась звонить. Нелепо! Неужели я действительно волновалась о человеке, который знает, по крайней мере, пятьсот способов, убийства?

Я серьезно. Это ведь Текс. Он улыбался, нажимая на курок. Но он был уязвим. Он уязвим из-за меня, и я отпустила его, когда ему было плохо.

Я вздрогнула. Никсон злился на меня; казалось, все злятся на меня. У нас был труп, свадьба, которая оказалась не настоящей, множество вопросов без ответов. Но хуже всего, когда Никсон спросил, знаю ли я что-нибудь, я солгала ему в лицо. Серхио был там. Он следил за моей ложью. Он вынуждал меня, ублюдок. Мы оба были повязаны, я и он. Но мне казалось, хорошие поступки будут даваться легче. Я верила, что жертва ради других должна вознаграждаться, раньше я не понимала самопожертвования.

В моей груди был пожар.

Я пересекла кровать, чтобы взять подушку Текса, прижав ее к груди, начала упиваться его запахом - моим наркотиком. Он всегда был рядом со мной, и я не хотела жить в мире, где он постоянно выводит меня из себя, пытается меня рассмешить, вызвать смех, когда на глазах слезы.

Звук открывающееся двери вывел меня из транса. Текс! Он был дома. Мне просто нужно было знать, что он в порядке. Я просто хотела убедиться, что он не истекает кровью и не умирает.

Тихо подкравшись к двери, легонько надавила на дверную ручку, приоткрыв дверь. Но мне пришлось сделать шаг назад. Там стоял Текс, без кофты, ели держась на ногах. Пьяный как черт.

— Мо. — он назвал моё имя как проклятье, собрав в своей интонации всю мрачность Ада. — Почему я не могу порвать с тобой? Почему? —он оттолкнул меня и свалился на кровать. — Я не могу... — его голос скрылся где-то в подушке. —Каждый раз, закрывая глаза, я вижу тебя. Я так сильно тебя ненавижу, но не так, как люблю. Моя ненависть никогда не сможет превысить моей любви. Это невозможно... поверь мне. — он повернулся и ударил кулаком о подушку. — Я пытаюсь каждый гребаный день.

Ошеломленная его словами, я могла лишь стоять там, ожидая продолжения. Вместо этого он уснул и начал храпеть.

Вздохнув, я закрыла дверь и подошла к своей стороне кровати, накидывая на его мускулистое тело одеяло.

Моё сердце билось так сильно, что я боялась разбудить его. Я не была уверена разочарована ли, или рада, что ненависть еще не поглотила его и там все еще есть шанс на прощение.

Он закинул руки и обнял подушку, его бицепсы были просто эпической формы.