Отвергнувший Магию. Том 1

Альберт почувствовал, как внутри что-то перевернулось. Он давно знал, что мир не так прост, как казалось, но теперь он понял, что сам этот мир, с его жестокими законами, сам создает тех, кто вынужден сражаться, чтобы выжить, и тех, кто сражается до конца, чтобы сохранить свою душу.

— Значит, ты хочешь, чтобы я понял, что сила — это не единственный путь? — спросил он, ощущая, как его взгляд устремляется на Грама, словно пытаясь найти в этом странном существе хоть каплю истины.

Грам молча кивнул. Его глаза, которые раньше были холодными и беспощадными, теперь стали мягкими, полными скрытой боли.

— Это не просто желание, Альберт. Это предупреждение. Ты можешь быть сильным, но если ты потеряешь всё, что тебе дорого, ты не будешь знать, чем эта сила стоит. И когда ты потеряешь свою человечность, ты не сможешь вернуться. Я потерял все, что мне было важно, и теперь я вижу, как жесток этот путь.

Альберт почувствовал, как от этих слов внутри него нарастает нечто большее, чем просто сомнение. Это была не просто жалость к Граму. Это было осознание, что он сам может стать тем, о чём говорил демон. Он не хотел быть таким, как он. Но мог ли он избежать этого, если не поймёт, что истинная сила лежит где-то в другом месте?

— Ты хочешь сказать, что сила — это ловушка? — спросил Альберт, его голос стал почти задумчивым. — Что когда ты слишком много берешь от жизни, она забирает всё взамен?

Грам молчал, его глаза были устремлены в темноту, как если бы он пытался заглянуть в бездну своего прошлого. Он не ответил сразу, но в тишине звучала вся тяжесть его истории.

— Сила — это не то, что забирает у тебя всё, — наконец сказал Грам. — Это то, что ты сам отдаёшь. Когда ты выбираешь быть сильным, ты отдаешь часть себя. И когда ты отдаешь слишком много, ты оказываешься на грани исчезновения. Я потерял всё, что когда-то ценил, и теперь мне ничего не осталось, кроме воспоминаний и сожалений.

Альберт слушал, и всё больше понимал: этот разговор касался не только Грама, но и его самого. Он сам стоял на пороге, где каждый шаг мог привести его к тому, что он потеряет не только тех, кто ему дорог, но и себя. Он не мог не задаться вопросом: стоит ли стремиться к той силе, которую он так долго искал? Или он тоже рисковал потерять свою душу?

— Ты же был Генералом, — сказал Альберт, пытаясь найти хоть какую-то ниточку уверенности в своих словах. — Почему ты не мог просто оставить всё позади? Почему не попытался найти другой путь?

Грам повел плечами, и в его голосе вновь появилась усталость, как если бы этот вопрос был слишком простым, чтобы на него можно было ответить.

— Я пытался, — сказал он тихо. — Но ты не понимаешь, что значит быть демоном в этом мире. Мы не можем просто уйти. Мы — это отражение того, что существует вокруг нас. Мы были созданы для войны, для разрушения, и как бы мы ни пытались вырваться из этого круга, мы всегда возвращаемся туда, откуда начали.

Альберт почувствовал, как тяжесть слов Грама давит на его собственную грудь. Внутри него поднималась буря, в которой смешивались чувства — гнев, сомнение, жалость, понимание. Он сам был частью этого мира, его тело и душа так или иначе тоже становились частью этой бесконечной борьбы. И сейчас перед ним стоял демон, который оказался в самом центре этого кошмара.

— И что теперь? — спросил Альберт, почти не осознавая, что его голос был тихим и подавленным. — Ты хочешь, чтобы я тоже оказался в этом?

Грам посмотрел на него, и в его взгляде было что-то близкое к примирению.

— Нет, Альберт, — ответил он. — Я не хочу, чтобы ты стал таким, как я. Я просто хочу, чтобы ты осознал: сила — это не цель. Она всего лишь инструмент. В конце концов, важно то, как ты её используешь, и что ты готов отдать ради неё.

Альберт почувствовал, как холодное чувство растерянности растекается по его телу. Слова Грама пробивали его защиту, размывая чёткие границы между тем, что он знал и что был готов понять. Он всегда стремился к силе, ведь она была тем, что позволяло ему выжить, что давало ему контроль. Но теперь, с каждым словом Грама, он осознавал, как пустой и опасной может быть эта погоня.

— Ты говоришь, что сила — это инструмент, — произнёс Альберт, чувствуя, как его собственные мысли теряются в тумане. — Но если ты не можешь её контролировать, то что ты получаешь взамен? Чем эта сила отличается от того, что делают с тобой другие, когда они тоже хотят использовать тебя как инструмент?

Грам глубоко вздохнул, его взгляд был все тем же, наполненным неопределённой болью.

— Ты прав, — сказал он тихо, как если бы сам себе повторял эти слова. — Когда ты становишься инструментом, ты теряешь свою человечность. Ты уже не ты, а просто часть механизма. И это не конец, Альберт. Это лишь начало. Когда ты перестаёшь осознавать, что ты живой, что ты человек, ты становишься оружием. И этим оружием могут пользоваться другие.