Отверженная невеста

— Не важно, — загадочно ответил Обольянинов. — Тебя будут приглашать в некоторые дома Сен-Жерменского предместья. В очень богатые и знатные дома, — уточнил он. — И конечно, ты захочешь отплатить мне добром за добро и не откажешься кое-когда поставлять некоторую информацию…

— Проще говоря, вы решили сделать из меня шпиона? — горько усмехнулся студент.

— А как ты полагаешь, любезный друг, во что обошлась мне твоя учеба в Сорбонне? — ответил вопросом на вопрос граф. — Если бы не мои связи и деньги, ты так и пропал бы в своем бродячем цирке. Поэтому, будь любезен, возмести хотя бы малую часть того, что я на тебя истратил за все эти годы. Ты уже не ребенок и должен понимать…

Вскоре Глеб сделался домашним доктором в нескольких аристократических русских семействах. Для начинающего врача это был блестящий дебют. По документам он значился австрийским подданным Вальтером Буззатти, уроженцем Генуи. Прислушиваться к разговорам, которые его пациенты и их гости вели на политические темы, и передавать их содержание графу оказалось не так уж сложно… Молодого человека очень скоро оценили в Сен-Жерменском предместье — прежде всего за его хорошие манеры, умение держаться, а также не в последнюю очередь за чуткость и компетентность. А после того как доктор Буззатти поставил на ноги безнадежную больную с тяжелой формой анемии, которой другие, более опытные доктора давали всего несколько недель жизни, его слава загремела по всему аристократическому предместью. У него начали лечиться здоровые, а это самый верный показатель того, что врач приобрел репутацию. «Этот австрияк с итальянской фамилией далеко пойдет, — в один голос твердили преданные пациенты. — Он станет самым знаменитым парижским доктором». Слухи о нем распространялись по салонам с быстротой эпидемии, число пациентов молодого доктора росло с каждым днем. Это начинало раздражать графа, так как времени, свободного от практики и пригодного для шпионажа, у Глеба совсем не оставалось. Однако когда доктора пригласили в дом мадам Свечиной, Семен Андреевич потирал руки от удовольствия.

— Тебе, друг мой, необходимо прижиться в гнезде этой «божьей коровки», — наставлял он «шпиона поневоле». — Там бывают весьма интересные людишки!

Но планы Обольянинова, начав осуществляться так удачно, вмиг разрушились. Глеб узнал в одной из посетительниц салона свою кузину Елену и напомнил ей о себе, представившись как князь Белозерский.

— Что ты наделал, идиот?! — орал на него граф, забыв в этот миг свою обычную ласковость, раскрасневшись так, что его рябое лицо сделалось попросту устрашающим. — Теперь все поймут, что ты за птица, поймут, что ты шпионил! Тебе надо срочно исчезнуть из города, нет, из страны, сменить документы… Столько хлопот из-за дурацкой выходки!

Глеб не скрывал радости по поводу того, что карьера преуспевающего молодого доктора Вальтера Буззатти рухнула, едва начавшись. Ему совсем не импонировало жить под чужой фамилией и оказывать графу услуги наушника и соглядатая.

Он был незамедлительно отправлен в Геную на неопределенный срок. Наслаждаясь каникулами, Глеб посвятил себя изучению санскрита, прочитав на этом древнем языке несколько старинных книг по медицине. Также он продолжал ставить химические опыты в своей лаборатории. Однажды его позвали к умирающей от коклюша маленькой девочке. Он прописал ей лекарство, рецепт которого вычитал в средневековой арабской книге. Местный аптекарь такого средства не знал. Фармацевт лишь пожимал плечами, делал родителям девочки знаки, показывая, что доктор ненормальный. Тогда Глеб сам изготовил лекарство в своей лаборатории и двое суток ухаживал за больной, не отходя от ее постели. Вскоре девочка пошла на поправку. О талантливом молодом докторе вмиг узнало все побережье. Глеба наперебой приглашали и в богатые, и в бедные дома. Денег за лечение он ни с кого не брал, а если состоятельный пациент все же навязывал ему гонорар, монеты в тот же день перекочевывали к больным беднякам, которых навещал Глеб. Ему пришлось принять не одни сложные роды, сделать несколько хирургических операций, в том числе ампутаций… Он уже чувствовал себя настоящим опытным эскулапом… Но внезапно приехавший из Парижа граф Семен Андреевич положил конец его практике.

— Благотворительностью занимаешься? — с упреком бросил он доктору. — Со мною, стало быть, расплатился? Вот что, дорогой мой, собирайся-ка ты в Петербург. Есть там у меня одно дельце. Сделаешь — и ступай на все четыре стороны, неволить больше не буду.

— В Петербург?! — обрадовался Глеб. — Значит, я увижу брата!

— Только посмей опять наделать глупостей! — заорал на него Обольянинов. — Ишь, как по родне соскучился! Прежде видеть и слышать их никого не желал, и вдруг — вот вам! С меня достаточно истории с кузиной! Ты будешь жить под чужим именем…

— Опять! — выдохнул молодой человек.