Отверженная невеста

— Виконта отличала необыкновенная сдержанность, — кивнула Елена. — Он откровенничал редко, даже с теми людьми, которых хорошо знал. Он дружил с вашими родителями еще в Вюртемберге, до их приезда в Россию и до вашего появления на свет, и эти воспоминания были ему очень дороги…

Виконтесса наслаждалась эффектом, произведенным ее незамысловатой выдумкой. В считаные минуты она расположила к себе всемогущего Бенкендорфа, второго человека в государстве. «Бог простит мне эту маленькую ложь!» Елена подробно расспросила Алларзона о шефе жандармов, прекрасно понимая, что попасть ко двору можно только через этого человека. Узнав, что его мать, баронесса Анна Юлиана Бенкендорф, была самой близкой подругой императрицы Марии Федоровны с детства, Елена тотчас сообразила, что Арман де Гранси вполне мог быть знаком с покойными родителями начальника Третьего отделения. Возможно даже, ее выдумка не была столь уж голословной.

«Надо бы запросить из Парижа подробные сведения об этой милой виконтессе, — тем временем думал Александр Христофорович, сохраняя на губах приветливую улыбку. — Уж больно прытка да ловка. Не шпионка ли?» Тем не менее он выполнил распоряжение императора и пригласил Элен де Гранси вместе с воспитанницей посетить Царское Село.

Выйдя из кабинета, Елена застала в приемной чиновника, дожидавшегося аудиенции. Мельком взглянув ему в лицо, виконтесса вздрогнула. Ей примерещился призрак далекого прошлого. Был миг, когда она не сомневалась, что перед нею — Савельев, сыгравший некогда в ее судьбе столь роковую и неблаговидную роль. В следующий момент Елена усомнилась в этом. Смуглое, худощавое лицо мужчины украшал шрам от брови до подбородка, которого у бывшего гусара не было. Да и лицо того бесшабашного гуляки было порядочно-таки опухшим от регулярных возлияний. Тот Савельев вел себя развязно, а этот чиновник в мундире статского советника держался с достоинством и даже с некоторым аристократизмом. Нет, это был не он, окончательно убедилась в своей ошибке виконтесса. Чиновник учтиво поклонился ей, она ответила едва заметным наклоном головы и быстро вышла из приемной.

— Вызывали, ваше превосходительство? — обратился к начальнику Савельев, переступив порог кабинета.

— У меня для вас две новости, — заявил Бенкендорф. — Не знаю только, по вкусу ли они вам придутся. Боюсь, что нет.

— Я переварю новости любого рода, — с непроницаемым лицом ответил статский советник.

— Посмотрим! Итак, я вас перевожу в Третью экспедицию. Будете теперь работать исключительно с иностранцами и время от времени посещать дальние страны.

— Новость не сказать чтобы дурная, — улыбнулся Дмитрий Антонович.

— А я вас специально пугаю, Савельев, чтобы вы не воображали себе, будто работа со шпионами — это игра в пятнашки.

— Я никогда так не думал, ваше превосходительство…

— Да, и вашего помощника… Как его там?

— Коллежский секретарь Нахрапцев Андрей Иванович, Ваше Превосходительство, — подсказал Савельев.

— Его тоже в Третью. Весьма толковый молодой человек.

— К тому же знает иностранные языки, — снова вставил статский советник.

— Вот-вот, и вам не мешает, Савельев, засесть за учебники. — Бенкендорф подошел к нему почти вплотную: — А теперь вторая новость. Граф Обольянинов позавчера пересек границу Российской империи и направляется в Петербург. Наша тактика не сработала. По всей видимости, эта певичка Казарини не успела его предупредить…

О том, что шеф переведет его в Третью экспедицию, Дмитрий Антонович уже догадывался и сам. После того как он неожиданно получил от доктора Роше, брата певицы Казарини, ценнейший список французских шпионов и арестовал дворецкого Венсенна, повышение было очевидно.

— Оно и лучше, ваше превосходительство, что этот гусь сам плывет в наши руки, — высказал свое мнение Савельев. — Так проще будет свернуть его слишком гибкую шею…

— Вы так считаете? — прищурился Бенкендорф. — А за собственную шею не опасаетесь? Обольянинов опытный, изворотливый и, главное, безжалостный шпион.

— Так ведь и я не лыком шит. Сегодня мне довелось узнать о его истинных намерениях…

— От кого? — перебил шеф жандармов.

— Все от того же доктора Роше, брата певицы Казарини.

— Ему известно, чем должна закончиться вся эта обольяниновская увертюра? — удивился Бенкендорф.

— Мало того, он сам играет в ней первую скрипку.

— Он? Не певица?

Савельев покачал головой.

— Так откройте мне этот секрет, если он вам действительно известен! — нетерпеливо приказал начальник.

— Все должно увенчаться кражей документов из вашего личного сейфа и вашим… — Статский советник сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

— …физическим устранением? — закончил за него фразу Бенкендорф и насмешливо продолжил: — Какой же способ он избрал? Меня это крайне интересует!

— Яд.

Савельев не увидел в глазах начальника ни страха, ни удивления. Заложив руки за спину, тот молча мерил кабинет широкими шагами и вдруг остановился, раздраженно воскликнув: