Отверженные

- Вот ты своего и добился, братик, - как можно небрежнее, подала я свой голос. – Ты уничтожил своего противника, размазал его, словно пепел втоптал. В этом, когда-то сильном теле сломался дух, теперь оно уже не такое ловкое и везучее.

Переключив всё своё внимание на меня, Ронан довольно улыбнулся, широко и счастливо во весь рот, подходя ближе ко мне:

- В довершение ещё и ты осчастливила мой день. Здравствуй, ангелочек, здравствуй сестрёнка!

- Надеюсь, мне позволят потренироваться на нём? Ты же не собираешься кончать с ним так же быстро? – кажется, мой деловитый тон всё-таки провёл их.

- Хм, может быть, я даже разрешу тебе с ним поиграть, если это будет какой-нибудь змеиный яд. Хочу, чтобы он помучился, - протянул мой братец с ликующей усмешкой,  снова покосившись на притихшего Темпа, теперь уже полностью отрешенного, глядящего перед собой невидящим взором. – А потом, прежде чем отправить его на встречу с его возлюбленной, я немного подправлю ему его смазливую физиономию. Он и без ушей будет смотреться довольно неплохо. Приковать выродка к стене!

- Тело девчонки я тоже заберу! – самым безразличным и уверенным голосом  заявила я, пользуясь случаем и настроением Ронана. – Хочу вскрыть её и посмотреть!

- А ангелочек то у нас кровожадный, - ему понравился мой настрой. – Ладно, забирай, сегодня я добрый.

От его улыбки на душе стало ещё более липко и мерзко. Впервые отвращение к родному брату заглушило все мои остальные чувства. Ронан не понимал, какую на самом деле боль он причинил, а если и понимал, тогда он был ещё ужаснее, чем мне казалось. Сама я не посмела сказать ему в глаза правду о моих собственных ощущениях, о моём истинном отношении ко всем этим расправам из-за опасения быть раскрытой. Потому что я кое-что задумала, и моё вынужденное лицемерие теперь должно было спасти чужую жизнь.

Глава 2

Своих умерших мы в Исходе хоронили в море. Туго увивали цветочными гирляндами, предварительно омыв тело и расчесав волосы. Пока плелись гирлянды - не умолкали печальные женские голоса, поющие последнюю песнь. Затем тело сбрасывали вниз со скалы со специально оборудованного помоста. Тела врагов умышленно бросали в лесу, чтобы хищники могли устроить себе пир. Дико и жестоко, как раз в духе нашего острова.

Одичалые хоронили тела своих иначе – они предавали их огню.

Бездыханное тело возлюбленной Темпа швырнули на телегу, запряженную старой еле волочащей ноги коровой. Уговаривая животину, насколько мне хватило фантазии и сноровки, я потащилась обратно в поселение.

Какой-то идущей от сердца необъяснимой потребностью, я хотела сделать всё, как положено. Похоронить её по-человечески. Отдать дань этой девушке, которую так сильно любил прикованный у стены незнакомый, но глубоко взволновавший меня парень.

Но когда я сняла одежду с убитой – стало ясно, что провести ритуал будет гораздо сложнее. Оказалось, при жизни она находилась в положении, где-то на шестом месяце.

…И тут я не выдержала, слёзы сами потекли из моих глаз от смешанного в душе чувства горечи и сожаления. Мне было так жаль, их обоих.

…Так безмерно жаль. Её дитя погибло вместе с ней. По правилам – забившийся плод извлекали из тела матери и хоронили его вместе с ней, почитая за отдельно оборвавшуюся жизнь.

Бессердечны в одном – сентиментальны в другом.

А я ведь даже не знала её имени. Их трагедия ещё больше утвердила меня в моей решимости.

Так как я делала это на виду, не прячась  - ни у одного поселенца Исхода не возникло сомнения, что я совершаю обряд Одичалых не без позволения моего брата. Даже у бойцов, сменившихся с утра, потому что они видели, как Ронан сам отдал мне тело.

Сделав небольшой надрез на животе погибшей, я как сумела извлекла ребёнка и омыла его. Затем зашила и омыла его мать. Она была красивая, длинноногая, с золотистой кожей и волнистыми светлыми волосами. Я положила малыша ей на грудь, обсыпала их цветами и обложила вокруг хворостом и дровами умащенными смолой.

Нужно было что-то сказать,  моё ноющее сердце упрямо на этом настаивало:

- Из лона в лоно. Из тьмы, минуя свет во тьму, где душу каждого приветствует блаженство и покой. Да прибудут с вами все счастливые мгновенья. Пока в любящих вас сердцах будет жить память  – будет жив и ваш бессмертный дух, - это не были обычные слова, произносимые на похоронах, я не знаю, откуда я их выдрала, просто всплыли. Произнеся последнее слово, я бросила горящий факел к ногам усопшей. Из-за смолы пламя очень быстро обняло и поглотило тела.

И несмотря на изнуряющую, пробравшуюся в мою душу скорбь и физическую усталость, не шевелясь я всю ночь сидела у костра, думая о Темпе, пока передо мной не осталась лишь небольшая кучка горячего пепла.

На рассвете я снова отправилась к вышке, опасаясь, что Ронан мог сорваться и добить Темпа. Поэтому я не шла, а почти бежала, примчавшись к блиндажу брата запыхавшись, застав его уже раздающим распоряжения.