Отверженные (СИ)

- Это не Эмми, - оборвал меня Темп. – Давай не будем тревожить память покойницы. Я разговаривал об этом с Джоной, раньше, когда впервые узнал. Джона считает, что это всего лишь проекция твоей силы, так он это назвал. С тобой общается твой дар и ты почему-то придала ему образ Эмми. Я уже свыкся с мыслью, что моя жена особенная, - Темп ласково погладил меня по щеке кончиками пальцев. – А теперь скажи, что ты видишь Лав, и что нас ждёт?

- Ладно. … Но сама я ещё с этим не свыклась. … Нам предстоит покинуть остров, всем Одичалым. Потому что извержение просыпающегося вулкана уничтожит нашу тюрьму. И из-за нашего противостояния Исход не последует за нами. Мы же попытаемся выжить на большой земле. … И каким-то образом, я перенимаю навыки этих людей и могу передать их Джоне. … Нет, я не согласна, что это всего лишь иллюзия Эмми! – возмутилась я. – Я же видела, как страдая, она прижималась к тебе в самом начале, как просила меня любить тебя.

- Родная моя, …  и всё же, это была ты, - мягко упорствовал Темп. – Другая часть тебя. Джона твёрдо заверил меня в этом, ведь он тоже обладает даром шани. Но сейчас не это главное. Плыть на материк – это самоубийство. Мы, до недавно подтирающиеся листьями, вдруг отложим топоры, возьмём оружие и проникнем на Дэзу, населённую миллионами таких, как эти солдаты?

- Я понимаю твои опасения, мне и самой страшно до тошноты, но мы должны попытать удачи, Темп. Эмми … я чувствую это, что мы вырвемся, что нам больше здесь не место. Никто и не думает, что это будет легко, но мы должны попытаться дать нашим детям другое будущее. И Джона уже принял решение.

- Я так и понял, что он уже решил за всех, - мотнул головой Темп. – Его так и тянет на приключения, хоть он и утверждает, что безопасность колонии для него превыше всего. Ох, Лав, я с первого взгляда знал, что ты будешь ещё тем геморроем! – вздохнул он. – Ты знаешь, я не трус, но я молю вас, чтобы вы взвешивали свои силы, потому что как я понимаю, отговорить вас не удастся, и оставить я тебя не могу, потому что безнадежно тебя люблю.

- А я люблю тебя сильнее, - улыбнулась я в ответ. – Поэтому и увожу нас от большей опасности. Если мы останемся на острове – мы однозначно погибнем. Но мы же не сдадимся, ведь так?

- Чёрта с два. Пойдём, похоже, твой братец намерен быть третьим, он замер и пялится сюда. Никакой личной жизни, - ещё раз вздохнул Темп только более выразительнее. - Что там подсказывает твой дар, это когда-нибудь прекратится?

- Ну, думаю, мы всегда будем бежать по лезвию ножа, неизменно любя друг друга, - пожала я плечами. – Возможно, у нас с тобой даже будут дети, и Джона тоже обзаведётся семьёй. Когда … я была с Нэшем, каким-то внутренним чутьём я заранее чуяла его гибель и знала, что она необратима, и что я не смогу ничего  поделать, хотя очень хотела этому помешать. Но в нашем случае, я пока не чую нашей с тобой смерти.

- Ну что ж, вооружившись позитивом, пойдём учиться стрелять, - бросил он мне с невесёлой иронией. Темп не чувствовал силу шани, так как это ощущала я, но трезвомыслия моему мужу было не занимать. И буквально в это же мгновение я почувствовала, как кутаю его невидимыми нитями, пеленаю его своей любовью, обвивая охранным коконом.

Что это новая способность или безумие любящей женщины?

 В любой колонии, в любой общине естественно существуют свои законы, Одичалые так же подчинялись правилам, что собственно и давало людям право находиться в общине – принятие её устава. И один из законов гласил – избирая себе предводителя, люди идут за ним до конца. И только раз в году – в день летнего солнцестояния, в разгар празднования Нового года, желающие могли бросить вызов предводителю, и если предводитель проигрывал в рукопашном бою – его место занимал победитель. Когда же вспыхивали недовольства разного характера, предводитель вполне мог изгнать зачинщиков. Вот только Тенями никто по своему желанию не становился, у изгоев век был ещё короче. Кое-как общинам удавалось выживать лишь держась всем вместе, и очень многое если не всё, конечно же зависело от мудрости предводителя, от его  навыков и лидерских качеств, держать порядок в колонии тоже было делом непростым. Джона обладал всеми необходимыми качествами, и я слышала, что вот уже пять лет никто не осмеливался бросать ему вызов. Потому что это только с виду он был такой изящный. Драться он умел. Жестоко, как хищник, без правил.