Отверженный II: Выбор

Я не понял, пошутил ли так Зотов, или для него это действительно было немного, но у меня от озвученной суммы чуть не перехватило дыхание. Когда он ранее предлагал мне пять миллионов, я ни на секунду не подумал, что могу принять от него деньги, потому сумма меня и не впечатлила. Но теперь перспектива получить целый миллион не на шутку меня взбудоражила.

Не то чтобы мне было нужно так много денег, но как сказал, князь, лишними бы они точно не стали. Как минимум я смог бы приглашать свою девушку в кафе, не переживая, что у меня не хватит денег рассчитаться по счёту, или подарить ей хороший телефон, о котором она так мечтала. Или снять квартиру. Да много чего можно было позволить себе на миллион рублей. Даже подержанную машину приобрести, хотя, конечно, это было бы перебором.

— Ладно, я пойду, — сказал Зотов. — Комната твоя не запирается, так как ты здесь гость, но прошу тебя никуда не выходить. Я обещал Ивану Ивановичу, что надёжно спрячу вас с Ариной от лишних глаз. Если что-то понадобится, на столе лежит трубка связи с охраной. Говори, что нужно, всё принесут. Не стесняйся. Завтрак, обед, ужин будут доставлять сюда.

— А надолго это всё?

— Понятия не имею. После обеда приедет Иван Иванович, вот у него и спросишь.

Фёдор Сергеевич ушёл, а я включил телевизор и попытался смотреть выпуск новостей, но мысленно всё время возвращался к главной новости дня — обещанному миллиону от МВД.

* * *

Олег Левашов сидел на стуле в комнате для допросов. Напротив него за большим столом расположились Милютин и Глебов. Допрашиваемый выглядел очень уставшим, но старался держаться бодро. Он с нескрываемой неприязнью смотрел на представителей власти и, казалось, совершенно их не боялся.

— Ещё раз заявляю! — вызывающе сказал молодой граф. — Я буду давать показания только в присутствии своего адвоката или деда! И вообще, я плохо себя чувствую!

— Ещё бы ты хорошо себя чувствовал, — совершенно спокойно ответил Милютин. — Тебе каждые пять часов в организм серебро вводят.

— Почему вы это делаете? Есть же другие способы лишить меня возможности использовать магию, почему вы не используете их?

— А чтобы ты понимал, что здесь не санаторий.

— Я буду жаловаться.

— Кому?

— Не знаю пока. Посоветуюсь с адвокатом.

— С каким?

— С нашим семейным! Вы должны предоставить мне адвоката и дать позвонить деду! — уже почти криком выразил свои требования Левашов.

— У меня для тебя плохая новость, парень, — подключился к разговору Глебов. — Ты арестован по обвинению в организации и проведении террористического акта в центре столицы. А по сравнению с этим даже захват заложников и убийство тобой нескольких человек и эльфов — мелочи. Террористы не попадают под защиту каких-либо конвенций. Единственное, что хоть как-то могло бы тебе помочь, это юный возраст. Но тебе уже восемнадцать, поэтому будешь отвечать по полной программе.

— Вы не можете держать меня здесь вечно! — огрызнулся Левашов. — В любом случае состоится суд, и мои деды о нём узнают. И тогда он вас засудят!

— И снова ты ошибаешься, — совершенно спокойно сказал Глебов. — Так как ты обвиняешься в терроризме и являешься задержанным с особым статусом, мы можем держать тебя здесь, сколько заходим. И ещё в целях обеспечения секретности мы имеем право не сообщать твоим родным, что ты арестован. Более того, тебя будут судить закрытым судом, предоставив государственного адвоката. А отбывать срок ты будешь в секретной тюрьме, или, если тебя признают невменяемым, тебя будут лечить в закрытой психиатрической лечебнице.

— Это вы меня так пугаете?

— Нет. Это мы объясняем тебе, насколько сильно ты влип. Когда мы будем пугать, ты это ни с чем не перепутаешь.

— Я тебе больше скажу, — добавил Милютин. — Пугать — это ерунда. Мы тебя пытать можем.

— Ну пытки точно запрещены, — возмутился Левашов. — Не надо меня совсем за идиота принимать!

— Запрещены. Да, — согласился глава столичного КФБ. — Но что нам помешает это сделать? Ты ведь никому об этом не расскажешь. Понимаешь? Единственное, что может тебе помочь хоть как-то выкарабкаться из той ямы, в которую ты попал — это раскаяние и сотрудничество со следствием.

— Я не буду с вами сотрудничать. Я требую адвоката и звонка деду!

— Мда уж… — разочарованно протянул Глебов. — Меня предупреждали, что ты не очень умный, но я не думал, что до такой степени.

— Вы можете думать что хотите, но чем сильнее вы нарушите мои права, тем больше вам придётся отвечать, когда я отсюда выйду!

— А с чего ты решил, что ты отсюда выйдешь? — спросил Милютин и нажал на кнопку вызова охраны, расположенную на торце стола.

В комнату тут же вошли два конвоира.

— Побудьте с ним! — приказал вошедшим глава столичного КФБ, кивнув на Левашова, после чего они с представителем кесаря покинули помещение.

— Что будем делать, Иван Иванович? — спросил Глебов Милютина, когда они отошли подальше от комнаты для допросов. — Похоже, этот гадёныш ничего не боится. Интересно, это его кто-то так обработал или он настолько тупой?