Отверженный. Тёмная сторона частицы

Пока колдовал над носом Восьмого, Пятый был в отключке и прекрасно загорал под знойным солнцем. Чтоб не надышался пыли, мы его перевернули на спину.

— Вы же могли нас убить сразу, ведь так? — спросил Восьмой, когда я обрабатывал его переносицу восстановительным составом.

— Это слишком просто. Одному мне не справиться. Плюс, перед Садаком я в долгу.

— Что мы будем дальше делать? Каков у нас план?

— Мы вернём Империю. Власти прогнившей насквозь республики должен прийти конец. Надеюсь, вы согласны со мной? — спросил я. Пятый, наконец, зашевелился. Он медленно поднялся и сел на землю.

— А что будет с нами? — спросил Пятый.

— Империи всегда нужны солдаты. Только вот парашютом сначала научитесь пользоваться, — сказал я и бойцы смущённо заулыбались. — Держи свой шлем.

Мой взгляд остановился на отражении в визоре. Одна деталь меня насторожила настолько, что я замер от удивления. Прошло всего несколько недель с момента генезии, но на лице заметны возрастные изменения. В тех местах, где не было аурониевых пластин, кожа начала стареть и появились морщины. Конечно, не скажешь, что мне сорок семь, но и ровесником молодых Восьмого и Пятого я не выгляжу. Вот и побочный эффект процедуры — быстрое старение!

— И кто же будет править? — спросил Номер Восемь, забирая свой шлем. — В живых из родственников Его Величества никого.

— Думаю, великая божественная триада подскажет ваш…тоесть нашему народу достойного на это место, — ответил я.

«Чуть было не оказался в неудобном положении», — промелькнула у меня мысль.

Песчаная земля постепенно сменилась жилой застройкой Ас Кайры. В броне костюмах мы ничем не отличаемся от полицейского спецназа. Шлемы, однако, пришлось одеть, чтобы не привлекать внимание.

«Главное не наткнуться на другого капитана спецназа», — подумал я, посмотрев на правое плечо. Там красовалось четыре звезды светло-синего цвета. Фамилия хозяина выбита на левой груди. Поняв, что на мне «Номэкс-В» Захида Садака, решил замазать буквы грязью. Этого сейчас на улицах Ас Кайры в достатке.

Повсюду перевёрнутые флайтеры, некоторые из которых ещё не затушены и продолжают гореть. Мусор и стёкла на каждом шагу. В районе огромное число стражей правопорядка, обыскивающих любого подозрительного на улице. Через каждые пару сотен метров одиночные патрули и по несколько бронированных флайтеров на перекрёстках.

Простых курнайцев почти нет, а кто и вышел, старается держаться скрытно, идя с опущенной головой и прижимаясь к стенам. Мало кому удаётся пройти и не попасть под подозрение.

Из некоторых домов слышны звуки погромов и обысков. Кого-то грузят в челнок и отвозят по направлению к Атрасу. Детский плач и рыдание женщин становятся слышны всё чаще. Похоже, что в Ас Кайре решили провести жёсткую люстрацию и отфильтровать вольнодумных.

— Вы неплохо держитесь, господин Абсалон, — тихо сказал по связи Номер Пять, наблюдая, как я отвечаю на воинское приветствие со стороны патрульных.

— Имею небольшой опыт, — ответил я. — Моё имя пока не произноси. Скоро перейдём на общую линию связи патрульных. Вдруг кто услышит.

— Да, капитан, — сориентировался Номер Восемь.

У одного из жилых зданий, разыгралась целая трагедия. Курнайца, одетого в потрёпанный комбинезон Сил Обороны Республики, выволокли в наручниках на улицу. Из дверей дома выбежали трое маленьких детей в надежде спасти своего отца.

Полицейские принялись разгонять малышей, но вмешалась девушка. Судя по всему, супруга и мать детей.

— Не трогайте! Что вы творите? Куда вы тащите моего мужа? — рыдала она, бросаясь с кулаками на патрульных.

— Уйди, идиотка! Забери своих опарышей отсюда! — кричал один из полицейских.

Утихомирить девушку не получалось. Из челнока даже выпрыгнули на подмогу парочка бойцов, стреляя вверх из винтовок. Но дети только ещё сильнее кричали, а их отец рвался из последних сил защитить свою семью.

— Достал! — крикнул один из державших арестованного и расстрелял его на месте.

Девушка и дети буквально обезумели от горя. Они бросились к телу своего мужа и отца, накрыв его собою. Давно я не слышал и не видел чего-то подобного. Стоила ли жизнь этого парня нашей скрытности? Вряд ли смогу ответить на этот вопрос.

— А ты, наседка, не ори, — сказал выстреливший полицейский, наклонившись к девушке. На правом плече я усмотрел у него звание сержанта. — Иначе в голове твоей сквозняк устрою. Забирай свой выводок и проваливай.

— Ага, и готовься к индивидуальной работе. Скоро к тебе первые клиенты нагрянут, — громко рассмеялся другой.

Вся свора хохочущих начала грузиться в челнок. Я включил внешний динамик на шлеме, чтобы можно было разговаривать.

— Сержант! — окрикнул я. В нашу сторону обернулись все полицейские и остановили свою погрузку. Как и своё «лошадиное ржание».

— Да, господин капитан! — ответил сержант и быстрым шагом направился ко мне.

— За что застрелил? — спросил я, указав на труп военного. Семья этого курнайца ещё оплакивала его.

— Сопротивлялся. А задержали, как участника мятежа. Ну вы же знаете нашу задачу — всех военных придать суду. Пособников тоже, — ответил сержант.