Отверженный VI: Эльфийский Петербург (СИ)

— Ты за Демида Давыдовича-то не говори, а то может конфуз получиться. Сейчас мне нужно, чтобы ты сам выбрал способ нашего искреннего общения: добровольно или при помощи заклятия. При первом варианте у тебя останется шанс на чистосердечное признание и сотрудничество со следствием, при втором — тебя гарантированно ждёт трибунал в случае твоей вины. Ну и как я уже сказал, есть третий вариант — если ты не виноват, то я принесу извинения. Но для этого тоже надо будет тебе в голову залезть, уж извини, но на слово я тебе не верю.

— Но я действительно ни в чём не виноват! Мне нечего Вам сказать, — стоял на своём капитан. — И нечего скрывать. Можете сразу мне в голову лезть, чтобы это всё быстрее закончилось.

— Залезть к тебе в голову я всегда успею. Сначала скажи, Демид Давыдович хоть что-нибудь у тебя спрашивал про спецоперацию?

— Нет.

— Может, интересовался, как служба идёт?

— Интересовался, конечно. Он часто интересуется.

— А как именно интересовался? Случайно, не спрашивал, не собираешься ли ты в командировку или на учения?

— Спрашивал.

— И что ты ему ответил?

— Что на учения еду в Беларусь.

— Ты издеваешься надо мной, что ли? — вспылил Воронцов. — Ты отрицаешь, что передал Денисову информацию, и тут же рассказываешь, как ты это сделал.

— Я не передавал ему информацию о спецоперации. Я сам о ней узнал лишь за пару часов. Вы же помните, когда нас в курс дела ввели. До этого нам сообщили, что будут большие учения.

Воронцов с подозрением посмотрел на гостя. Если бы этого парня не ожидала крайне незавидная участь, то Игорь Константинович решил бы, что капитан над ним издевается. Но Лавров, казалось, был искренен.

— Алёша, давай ты вообще всё мне расскажешь о твоём общении с Демидом Давыдовичем на тему учений и всего остального, — предложил князь.

— Он позвонил мне где-то три недели назад, — сказал Лавров. — Спросил, как идёт служба, мы разговорились. Демид Давыдович поинтересовался, не собираюсь ли я в командировку или на учения. Я сказал, что учения намечаются, нам буквально незадолго до этого сообщили о них.

— А тебе не показалось странным, с чего вдруг у него такой интерес к тебе появился?

— Конечно, показалось, всё же мы не самые близкие родственники. И я даже его об этом спросил. Демид Давыдович, сказал, что у него скоро женится внук, будет пышная помолвка, и он очень хотел бы видеть меня на этом мероприятии. Мне это польстило, но я сказал, что могу не попасть на помолвку, так как точно не знаю, когда будут учения. Но Демид Давыдович сказал, что я такой не один, и он планирует подстроиться под родственников. И попросил меня предупредить, как только я поеду на учения или в командировку.

— И ты его предупредил?

— Конечно, но ни про какую спецоперацию я не говорил. Я всего лишь позвонил накануне вечером и сказал, что завтра мы выдвигаемся на учения. Но я даже не знал куда.

«Идиот, — с тоской подумал Воронцов. — Вот из-за таких и вылезают всегда проблемы. Потому что от таких не знаешь, когда и чего ожидать».

— Ты самому Денисову звонил? — спросил Игорь Константинович, стараясь держать себя в руках.

— Нет. Демид Давыдович — орк занятой, он попросил позвонить его помощнику, который составляет списки приглашённых на мероприятие.

— Как его зовут?

— Александр.

— Отчество? Фамилия? Я должен из тебя по одному слову всё вытягивать?

— Зайцев. Александр Зайцев. Отчества не знаю.

— Как мне его найти?

— Я могу дать его номер телефона.

Воронцов покачал головой, развёл руками и в сердцах произнёс:

— Ты понимаешь, что ты натворил? Никто тебя никуда не собирался приглашать! Ни на какую помолвку! Денисов просчитал, что ты будешь привлечён к спецоперации, а ему нужно было знать её дату. И ты ему её сообщил! Точнее, не ему, а этому Зайцеву, который сразу же после этого позвонил немцам и предупредил их!

— Но… — Лавров не знал, как реагировать на слова князя. — Но зачем Демиду Давыдовичу это делать? Я просто не верю Вам! Он не мог! Ведь столько орков погибло.

— Всё очень легко проверить, — сказал Воронцов. — Завтра, а может, даже и сегодня, в этот кабинет привезут твоего Зайцева, и я с ним поговорю. И если он подтвердит, что по указанию Денисова звонил немцам, то можешь считать, Алёша, что гибель наших братьев на твоей совести.

— Но я не мог подумать, что Демид Давыдович… — у Лаврова задрожал голос, а потом и вовсе перехватило дыхание, примерно минуту он стоял, выпучив глаза и открыв рот, но потом всё же пришёл в себя и сказал уже совершенно другим голосом и тоном, по-военному чётко и громко: — Если Ваши подозрения подтвердятся, Игорь Константинович, то я прошу наказать меня по всей строгости закона!

— По всей строгости, Алёша, это трибунал и расстрел. Ты участвовал в передаче информации врагу во время военной спецоперации и практически сорвал её.

— Значит, пусть будет так. Если всё, как Вы говорите, то я заслужил. Надо было думать, что делаю.