Отверженный VI: Эльфийский Петербург (СИ)

В Кутузовку мы приехали к половине четвёртого. Когда подъезжали к академии, позвонила Аня и сказала, что полностью освободилась, я попросил её подойти к главному въезду. Когда мы к нему подъехали, молодая графиня Васильева уже стояла у ворот, за территорией академии.

Кирилл остановился прямо возле Ани. Я вышел из машины, и моя подруга по центру «Ост» бросилась мне на шею. И заплакала. Это было хоть и объяснимо, но всё же неожиданно.

— Спасибо тебе! Я знала, что только ты сможешь мне помочь. И я в тебе не ошиблась, — проговорила Аня сквозь слёзы, причём на немецком языке.

Вышло у неё это случайно, на эмоциях, или моя бывшая девушка таким образом хотела напомнить мне о наших прошлых отношениях, я не понял.

— Ну в этом не только моя заслуга, — ответил я по-русски. — Я лишь передал информацию Ивану Ивановичу и Александру Петровичу. А там уже они и, в первую очередь, Игорь Константинович, всё сделали.

— Если бы не ты, они бы ничего не сделали, — стояла на своём Аня, и разубеждать её в этом, стоя у входа в Кутузовку, я точно не собирался.

— Что у тебя со временем? Мы можем где-нибудь посидеть?

— До утра я совершенно свободна, утром поеду домой. Сидеть я теперь могу где угодно, свадьба моя отменена, я теперь никому ничего не должна.

— Тогда, может, продолжим разговор в каком-нибудь кафе или ресторане, а заодно и перекусим? Ты обедала? Хотя, скорее, это уже будет ранний ужин, чем поздний обед.

— До утра я совершенно свободна, — повторила Аня.

Мы поехали в ресторан «У охотника». Решили ничего нового не выдумывать, а выбрали то место, где хотели встретиться в прошлый раз — уютные кабинки этого небольшого ресторанчика очень располагали к откровенной и душевной беседе. По мере того как наш поздний обед перешёл в ранний ужин, Аня рассказала мне обо всём, что с ней произошло с момента нашей встречи на арене в Кутузовке.

Разумеется, ни в каком Париже она не была. Всё время с момента похищения до освобождения она провела в Подмосковье, в подвале одного из особняков, принадлежавших Денисовым. Аня рассказала, как её похитили, как держали в подвале, как освободили. Подтвердила мою догадку относительно её последнего сообщения перед похищением.

— А ты видела хоть раз за всё это время Глеба? — задал я вопрос, который очень меня волновал все последние дни. — Как думаешь, он принимал в этом всём участие?

— Нет, ни разу не видела, — ответила Аня. — И насколько я понимаю, это всё организовал его дед, и, похоже, Глеб здесь ни при чём.

— Очень хочется в это верить.

— Мне тоже. Он хороший парень. Я сначала относилась к нему с недоверием, а потом, когда мы стали общаться, выяснила, что он вовсе не такой, каким кажется на первый взгляд. И ещё у меня сложилось впечатление, его тяготила наша предстоящая свадьба, будто он чувствовал вину за то, что меня насильно гонят замуж.

— Но ведь тебя никто не гнал, ты же сама.

— Сама, — согласилась Аня. — Но не по любви же к Глебу. У меня не было вариантов, я должна была помочь семье.

— И у Глеба, как я понимаю, не особо было с вариантами, — сказал я. — Дед за него всё решил.

— Да, дед у него тот ещё тиран был. Ему вообще никто слова поперёк сказать не мог. При этом родители у Глеба — милейшие орки, очень простые в общении. А дед за всё время нашего знакомства ни разу не улыбнулся.

— Я знаком с родителями Глеба. На меня они тоже произвели приятное впечатление, но я бы не сказал, что они такие уж простые. По крайней мере, прислуга боится их как огня. Но они улыбчивые — что есть, того не отнять. И Глеба любят.

— И ко мне очень хорошо относились, — сказала Аня, вздохнула и добавила: — А я ведь, если честно, уже почти ощущала себя частью этой семьи. Странно это всё, но я хотела выйти за Глеба.

— Кстати, а что решили со свадьбой? — спросил я. — Какая официальная версия отмены?

— Официально её отложили на год из-за траура по главе рода. Мне сказали, что так будет лучше. А потом в течение года придумают вескую причину для отмены.

— Это была идея Денисовых?

— Не знаю. Я никого из них не видела. Это мне сказал помощник князя Воронцова, который занимался моим освобождением. Насколько я поняла, решили не раздувать лишнего шума из этого всего. Мне так и сказали, что это было условием моего спасения — я не должна никому рассказывать о том, что со мной произошло.

— А родителям?

— Им можно. Но только им. И то они пока не знают. Они думают, что я вернулась из Парижа. Ждут меня завтра. Вот приеду и расскажу.

— Да уж, нелёгкий у вас будет разговор.

— Мне помощник князя Воронцова обещал помочь. Он меня встретит и вместе со мной поедет к родителям. Он им и объяснит всё.

— Боятся, что ты сама объяснишь неправильно?

— Князь Воронцов пообещал защитить нашу семью, если у нас возникнут проблемы из-за всей этой ситуации с Денисовыми. И лучше, если про обещание князя сообщит его помощник.

— Здесь не поспоришь, — согласился я. — Надеюсь, у вас всё пройдёт гладко.

— А как я на это надеюсь. Хочется, чтобы это всё побыстрее закончилось. Устала я очень. Охота выдохнуть и забыть.