Отверженный VI: Эльфийский Петербург (СИ)

Эти слова заставили меня расчувствоваться; я, конечно, ожидал, что отец когда-нибудь оценит мои старания, но чтобы вот так скоро — это оказалось сюрпризом. И, что ни говори, было приятно. И вдвойне приятно было осознавать, что я заслужил эту похвалу от отца и бабушки — я действительно многое сделал для предстоящего перемирия. Теперь надо было не испортить всё в самый ответственный момент и успеть как можно быстрее рассказать кесарю о разговоре с отцом и о прекращении огня эльфами с полуночи. В том, что Александр Петрович поддержит эту идею, я не сомневался.

— А теперь с вашего разрешения я займусь подготовкой к собранию совета, — сказал отец. — Времени очень мало, а мне ещё надо всех обзвонить. И я попрошу вас оставить мне Клима Георгиевича.

— Это понятно, — сказала бабушка. — Завтра утром я пришлю за ним Ристо.

Мы распрощались с отцом и покинули его поместье. Насчёт того, чтобы отправиться сразу в Новгород, я погорячился — для этого нужен был Тойво, а он остался в имении княгини Белозерской. Но мы вернулись порталом в башню к бабушке, а уже оттуда почти сразу же с Тойво я отправился в столицу.

Наверное, я мог бы позвонить Александру Петровичу даже из Петербурга, но не стал пренебрегать не мной установленными правилами. Выйдя из портала сразу же схватил телефон и набрал номер кесаря. Тот ответил довольно быстро.

— Александр Петрович! — радостно выпалил я в микрофон. — Дроздов всё вспомнил! Он рассказал, что дед не собирался просить о помиловании и, скорее всего, покончил с собой. Мы с бабушкой и адвокатом были у отца. Сегодня в полночь эльфы полностью прекратят огонь. До переговоров.

— До каких переговоров? — спросил Романов, для которого озвученная мной информация явно оказалась сюрпризом, вряд ли он ожидал таких быстрых и серьёзных шагов от отца.

— О статусе Петербурга, — пояснил я. — Вы же сами раньше просили передать отцу предложение обсудить создание конфедерации. Раньше он не соглашался, но теперь, учитывая, ситуацию, готов обсуждать.

— Когда?

— Это тоже надо обсуждать. Пока в качестве жеста доброй воли он предложил прекратить огонь с полуночи.

— Он сам это предложил? — уточнил Романов.

Я решил, что не стоит врать кесарю, и сказал:

— Ну, не совсем сам. Это была идея бабушки, но она говорила о перемирии. А отец предложил временное прекращение огня.

— С полуночи? С ближайшей?

— Да, сегодня с полуночи. Полное прекращение огня.

— Это хорошая новость, — сказал Романов. — Я тоже объявлю о прекращении огня с полуночи. Передай мою благодарность Екатерине Александровне.

— Обязательно передам.

— Она предложила твоему отцу посредничество в переговорах?

— Да. Как вы догадались?

— Твоя бабушка — очень умная женщина. Я бы удивился, если бы она этого не предложила.

— Но отец для начала должен всё обсудить со своим орденом.

— Понимаю, — сказал кесарь. — Держи меня постоянно в курсе,

Я пообещал Александру Петровичу информировать его о любых новостях, после чего мы распрощались. Можно было возвращаться к бабушке, что я сразу же и сделал.

*****

Руководители «Русского эльфийского ордена», как обычно, расположились за большим круглым столом: напротив князя Седова-Белозерского сидел граф Уваров, по левую руку от Николая Константиновича — князь Гагарин, по правую — граф Жилинский. Собрание длилось уже второй час. Седов-Белозерский представил товарищам по ордену адвоката Дроздова, который в очередной раз рассказал о том, что на самом деле произошло в столичной тюрьме с бывшими руководителями ордена.

Адвокат уже давно покинул комнату, в которой проходило заседание совета, и ждал в приёмной, когда ему разрешат отправиться в имение княгини Белозерской; а уважаемые эльфы вот уже без малого как час спорили о том, что им теперь делать. Седов-Белозерский настаивал на том, что в свете открывшихся обстоятельств имело смысл пересмотреть отношения с федеральными властями; товарищи по ордену не разделяли точку зрения князя. Активнее всех недовольство выражал граф Жилинский:

— Николай Константинович, я очень благодарен Вам за то, что Вы пролили свет на тайну гибели наших отцов. Это, без преувеличения, большой сюрприз, и я бы не сказал, что приятный. Но я не могу понять, для чего Вы собрали нас практически на ночь глядя. К чему такая спешка? Мы ведь могли встретиться завтра днём.

— Мы совершили ошибку, и я считаю, чем быстрее мы её исправим, тем лучше, — ответил Седов-Белозерский.

— О какой ошибке Вы говорите, князь? — спросил Гагарин.