Отверженный 追放者 Часть IV

— Извиняешься… — В её голосе вновь появилась сталь, будто бы вернулась та Асура, которую я знаю. — Так что, Икари? Трахался?

— Чего⁈ — опешил я.

— Трахал кого-то, Рио? Скажи мне правду, я заслужила, я пойму.

— Нет, — мотнул я головой. — Конечно, нет!

Она продолжительно вглядывается мне в глаза, прищурившись, пытается понять, не вру ли я. Не верит, это видно.

— Какого хрена ты пытаешься меня контролировать⁈ В чем проблема? — разыграл я карту свободолюбивого бунтаря.

— В чем проблема? В чем проблема, Рио⁈ — она зло выпустила носом дым, будто маленький дракончик. — Месяц! Чертов месяц я валялась на больничной койке, а ты даже не удосужился зайти, ублюдок!

— Ты же знаешь, что нас не выпускали!

— А ты просил Ягами-сана об этом? Навестить меня, а?

Я опустил глаза.

— А когда я вышла, ты вел себя так, будто ничего не случилось. Я была одна, в чужой команде, потеряла всю мою группу до последней сестры, и единственный, кто у меня остался это ты! А ты даже ни разу не удосужился со мной поговорить о том, что, мать твою, произошло!!!

— А чего ты сама разговор не завела⁈ — выкрикнул я.

— Икари, — она посмотрела на меня, как на идиота, — я похожа на девчушку, которая будет плакаться на твоем плече? Нет, вот правда?

— Нет, — ответил я. — Ты другая.

— Я не привыкла жаловаться, но это не значит, что мне не бывает хреново, — сжала она кулаки. — Так хреново, что жить не хочется!

Мелкая дрожь пробежала между лопаток, обогнула ребра и спустилась к животу. Она говорила искренне, клубок распутывался.

— И не делай вид, что все нормально, Икари! — продолжала она. — Ты знаешь правду, так же как и я, — это мы спалили Габутай! Мы — причина резни и бесчисленных смертей! Если бы я тебя тогда не поддержала, не навела на мысли, то Кенджи был бы унижен, но жив, и его чертов братец не пришел бы за головами убийц! Этот факт нельзя просто закинуть на полку и накрыть салфеткой, чтобы не мешался перед глазами. Это событие определило нашу судьбу и будет преследовать до смерти! Мои сестры, они все мертвы! Я же за них была готова жизнь отдать, мы ели из одной тарелки, мылись в одной кабинке, спали на одной кровати… Они были моей семьей! Меня поставили главной, ответственной, я обязана была их защитить!

Она выкинула бычок и потребовала ещё сигарету, я молча протянул пачку.

— Мне девятнадцать, Икари, — произнесла она, глядя на огни небоскребов на горизонте. — И я понимаю, что произошедшее не просто оставило след, но наложило травму, серьезную и необратимую. Я просыпаюсь каждую ночь, часа в три, от собственного крика или скулежа, и надеюсь, что в этот раз не придется менять простынь. Если бы я могла, я бы ревела без остановки, но плакать меня отучили давно. Поэтому я просто закрываюсь в туалете, выключаю свет, сажусь в ванную и направляю душ на себя. Сижу так по часу, обняв колени, не зная, вода это на щеках, или слезы. И одна мысль не дает покоя, — что я должна была остаться с ними.

— Теперь все сходится, — прошептала Муза, появившаяся, как всегда, ниоткуда. — Понимаешь, пупсик? Ты не спятил, ты чувствовал, что она на краю. Как видишь, наше влияние может не только возвращать пустышек к жизни, но и наоборот. Депрессия, суицидальные мысли, замкнутость… Я слишком увлеклась ей, но ты… Ты видел. Спроси её про наркотики.

— А перед этим проглотив несколько таблеток? — наклонил я голову.

— Это аспирин, — сморщилась она.

— Не ври.

— Я не думала, что ты заметил.

— Что, это Мико? Мефедрон?

Она кивнула, стараясь не пересекаться со мной взглядом.

— В районе еще остались люди, которые мне должны, — просто сказала она. — Помогает от навязчивых мыслей, ну ты знаешь. Поднимает настроение, хоть как-то.

— О, мы знаем, — протянула Муза. — Знаем, как красиво девочки летят с крыши, наглотавшись этих волшебных пилюль. Твоя проекция Аоки не просто так на неё позарилась.

— Это не всерьез, так… расслабиться иногда, — махнула Мико рукой. — Не придавай значения. Просто тебя не было рядом.

— Не нужно винить меня в том, что ты глотаешь меф, — нахмурился я. — И то, что ты заявилась под утро в офис, злющая и с мечом подмышкой, тоже ненормально.

— Я знаю, — отвернулась она. — Черт побери, я не привыкла вот так сопли разжевывать, я этого терпеть не могу, и вижу, что тебе тоже тяжело все это выслушивать. Ты жесткий, держишь все в себе, чтобы не произошло. И я готова была терпеть, вступить в новую семью, стать членом Ягами-кай, отдаться общему делу и жить дальше. Я многое могу стерпеть… но не унижение. Только не его, Рио. Ты помнишь, как я отомстила Кенджи за унижение, это моя слабость. И когда я решила тебе позвонить, сделать первый шаг для того, чтобы наши отношения не развалились, ты решил пренебречь мной. У меня что-то щелкнуло, обида и злость требовали выхода. Никогда, никогда не смей меня игнорить как какую-то фанатку с Айчата, Икари. Лучше сразу скажи, что у тебя есть другая, другие, или тебе не интересны эти отношения, сохранишь мордашку в целости.

Я с кряхтением поднялся, отряхнул мокрый пиджак и стал на краю крыши, глядя вниз.

— Ну почему именно сегодня? — вздохнул я.