Отверзи ми двери

Прямо перед собой он увидел Царские врата, наглухо, как крепом, затянутые черным воздухом, шагнул вправо к конторке, попросил свечу, не заметив, как глянула на него прислужница, и медленно пошел по проходу, меж старухами, прямо к Царским вратам. "Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое, - слышал он чистый речитатив, один голос, хора же вовсе не было. - Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя, яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну..."

Он прошел прямо к Распятию, затеплил свечечку, прилепил ее рядом с другой, трепетавшей живым огоньком, перекрестился, отступил на несколько шагов и стал прямо против Царских врат меж двумя старухами.

Тихий восторг задрожал в его душе. Как это поизошло - он сделал всего лишь несколько шагов, переступил порог, его одна лишь стена отделяет от города, живущего совсем другой, безумной жизнью, а тут...

"Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушено и смиренно Бог не уничижит. Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены Иерусалимские. Тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожигаемая; тогда возложат на олтарь Твой тельцы..."

Он увидел священника. Тот вышел из боковой двери - старенький, шаркающий, в темном облачении, с белой бородой, стал у Царских врат, глянул перед собой, ткнулся глазами в Льва Ильича, стоявшего против.

- Господи и Владыко живота моего, - сказал он глухим, проникшим Льва Ильича голосом, отчего у того мороз пробежал по спине, - дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми...

Он повалился на колени, приложившись лбом, потом с трудом начал подниматься с колен.

Лев Ильич увидел боковым зрением, что и старухи рядом бухнулись оземь, торопливо стал на колени, ощутил лбом прохладу камня и, уже поднимаясь, услышал:

- Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.

Теперь Лев Ильич успел, вместе с ним упал на колени и поклонился с восторгом.

- Ей, Господи, Царю, - произнес священник, поднявшись, - даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Лев Ильич еще раз упал на колени вслед за священником, одновременно со старухами - они были теперь вместе, он знал, что они повторяют те же Слова, что и он, - он молился!

И тут он снова вздрогнул от неожиданности - от тишины, внезапно объявшей храм. До того кто-то шелестел, бормотал, на клиросе читали молитвы, кто-то за спиной двигался - а здесь ничего, мертвая тишина упала, и в ней увидел Лев Ильич священника, крестившегося и кланявшегося поясно, по-стариковски, с трудом распрямляясь. И старухи рядом, как крыльями черными взмахивали, кланяясь и распрямляясь.

У Льва Ильича уже кружилась голова, но он так счастлив был этим неведомым ему ощущением того, что он не один, вместе - ощущение Церкви его посетило и сотрясло всего.

Священник последний раз выпрямился и твердо взглянул перед собой, прямо в глаза Льву Ильичу.

- Господи и Владыко живота моего, - сказал он тихо, - дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Он еще раз упал на колени, Лев Ильич за ним; священник поднялся и перекрестившись ушел в те же боковые двери.

Льву Ильичу показалось, что он весь как бы насквозь высветлился, очистился, голова плыла - о, ему было за кого молиться и кого поминать, за кого умолять Спасителя, раньше всего понимая свою вину перед всеми.

"Блажени нищие духом, яко тех есть Царство Небесное..." - услышал он четкий, быстрый речитатив.

Старуха рядом пала на колени, крестясь, он следом за ней, и тут с легким треском, как разодрался креп - отошел черный воздух и поток голубого просвеченного солнцем света хлынул в храм сквозь радужные резные Царские врата.

Лев Ильич застыл на коленях.

"... Блажени плачущие, яко тии утешатся, - продолжал все так же, не прерываясь, безо всяких переходов тот же голос. - Блажени кротцыи, яко тии наследят землю. Блажени алчущий и жаждущий правды, яко тии насытятся. Блажени милостивии, яко тии помиловани будут. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Блажени миротворцы, яко тии сынове Божий нарекутся. Блажени изгнаны правды ради, яко тех есть Царство Небесное. Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесах..."