Ответ Империи

И тут Виктор внезапно понял, почему его в детстве не увлекали потрясающие картины светлого будущего, написанные великими фантастами. Не находилось в этих картинах механизмов, что делали это будущее светлым. Все вроде как-то решено в суровой борьбе предыдущих поколений, и после долгих лет этой борьбы и страданий вдруг ни с того ни с сего кто-то сказал: "Ша, мы его построили и теперь осталось только гоняться за элементарными частицами и заселять кольцо Сатурна". Неясно было и то, как это общество держит себя незамаранным. Виктор, как-то уже в зрелом возрасте, читал "Полдень, XXII век" Стругацких из профсоюзной библиотеки, и дошел до эпизода, где двум покупателям перепутали при доставке бытовые комбайны, да к тому же у этих машин будущего оказались дико непонятные интерфейсы и мануалы. Его просто поразило, что дальше глава кончилась, и почему-то никто никаких мер не принял. Неужели энное количество людей Полудня и дальше будут страдать от тех же глюков? Будущее, которое не фиксит своих ошибок, нежизненно, и его, как Солнечный Город, развалят первые три осла. Реальное светлое будущее — это огромный виртуальный муравейник, где каждый, как придирчивая домохозяйка, непрерывно суетится, пытаясь сделать общий дом еще более совершенным — и имеет возможности это делать. Никто никогда не будет до конца доволен реальным светлым будущим, на нем всегда будут находить пятнышки; но это будет не нынешний обывательский форумной депресняк, не упивание словами "мы не можем, мы не умеем" — это будет неудовлетворенность художника, желающего добавить к картине еще один мазок.

Виктор направил взор в сторону заводоупрвления; с Красноармейской, блестя фарами, выворачивал незнакомый ему "восемнадцатый".

— Простите, а до "Радиотоваров" идет? — крикнул он, когда перед ним, шипя, распахнулись створки дверей. Из салона ему закивали.

— Идет, идет, — подтвердила незнакомая женщина, когда он заскочил в салон, — он за Пединститутом на Студенческую заворачивает.

20. Пленных не брать

— Виктор Сергеевич! — прогудел знакомый хрипловатый голос в трубке, — вам там в выходной работы не подкинули? Можете зайти. Увидите, как сказку делают былью — мы же с вами для этого рождены?

Было десять часов утра. Виктор только что позавтракал и раздумывал, куда же пойти, чтобы не маячить: бездельничать на фоне той части персонала, которая работала в зале для посетителей по скользящему графику, было крайне неудобно.

"Неужели Мозинцев сделал? Или это замануха?" — подумал Виктор накидывая плащ; фляжка с коньяком, которую он вчера забыл вынуть, стукнула о тело. Он достал ее из кармана, и, посмотрев, тут же засунул обратно. В той неизвестности, что простиралась сейчас перед его мысленным взором, этот предмет мог оказаться полезным.

— …Вот тут и тут распишитесь пожалуйста… Теперь минут сорок погуляйте по парку Толстого — можете в Музей Леса зайти или в кафе посидеть — а потом вернетесь ко мне. Видите, ничего тут страшного не происходит.

— Может, я участвую в программе "Розыгрыш"?

— Розыгрыш путевок в жизнь?

— Нет, это телевизионная.

— Не смотрел. Сейчас много каналов, смотреть некогда.

В парке Виктор не стал никуда ходить и просто присел на скамейку возле фонтана "Чертова мельница", главной достопримечательности этого уникального музея скульптур, вырезанных из засохших деревьев; светлая мысль создать такую прекрасную вещь и здесь посетила чьи-то светлые головы. Журчала вода и крутилось мельничное колесо: забавные громадные фигуры и удивленные наивные физиономии чертей, которых хитроумный мужик заставил лить воду на свою мельницу — в прямом и переносном смысле, потому что вода падала из ведер в их руках — все это казалось Виктору иносказанием, символом торжества изобретательности нашего народа над глупостью сильных мира сего.