Ответ на рукописную статью «Христианство и прогресс»

Ибо проповедь Христа и апостолов, на которых вы так часто ссылаетесь, обращена была не к народам, не к государствам, не к обществам, а к душе человеческой, к индивидууму. Христос не касался задач социального быта и общественного устройства, заботу о которых вы возлагаете на церковь, указывая на пример Христа и апостолов. На предложение разделить наследство между двумя братьями, он отвечал отказом. «Кто мя поставил судьею в делах этого рода»? Весь социальный вопрос исчерпывается им в заповеди «Возлюби ближнего», «да любите друг друга», «будьте едино». Эта любовь нераздельна от любви к Богу; вообще любовь, так сказать, есть плоть самой веры. Вера без дел мертва, это несомненно. Но и дела без любви также мертвы и не пользуют душе даже облаготворяемого человека. Вопрос в том, что такое дело! Вы упрекаете церковь в том, что она оставила практическое исполнение заповеди Христа о любви, отрицает ближних, только проповедует, а не делает дела, не устраивает социального быта и пр. Но разве посеять словом в сердцах прихожан семя любви не есть уже дело, ибо посеянное семя само принесет практический плод? Разве учительство не есть деятельность? Мало того: не только учитель церковный, но всякий поэт, писатель, художник, благотворно действующий на человеческую душу и возвышающий ее, разве не есть благодетель, практический благодетель человечества, хотя бы он и не занимался социально-благотворительными делами? Всякое слово, воспитывающее и согревающее душу ближнего, стоит сотни ваших сберегательных касс. Пользы их я не отрицаю, желаю их повсеместного введения, но вот Лассаль завел эти кассы в Германии между рабочими и вытравил вместе с тем религиозное чувство: что же вышло?

Странно, по моему мнению, называть Христа и апостолов «практическими деятелями-благотворителями», как вы это делаете, причем указывали их добрые дела: исцеление больных, утоление голода, самопожертвование. Эти добрые дела (кроме чудесных) творили добрые люди и Ветхого Завета, и самаряне и язычники, – и нет такого человеческого заблуждения, которое бы не имело своих мучеников.

Разве в этих «практических делах» сила, преобразившая мир? Величайшее благотворение – неосязаемое, невесомое слово, ими изглаголанное. Никакого практического благополучия они не обещали, никаких практических залогов не давали. Что может быть непрактичнее веры, с точки зрения практика, и всех обетовании о загробной жизни? «Прекрасная теория, – употреблю я ваше выражение, – слова и слова, а дел никаких!». Хоть вы и говорите, что догматы христианские были непонятны язычникам, как и современным христианам, и потому успехи христианства объясняете тем, будто каждый смекал, что оно вносит начала лучшего устройства социального быта, – но таким утилитарным соображением трудно объясняются эти успехи. Плохое практическое утешение для раба, что ему проповедуют повиновение, оставляют рабом в земной жизни, суля равноправность только за гробом, а здесь, на земле, еще мученичество за исповедание Христа сыном Божиим!