Ответ перед высшим судом

— Он не обидел тебя? Не ограбил? Ты кошелек проверила?

— Не обидел, не ограбил. Даже уступил мне свою кровать.

— Давай об этом потом. Нужно другое обсудить. Но тоже не сейчас. На ближайшие полчаса я ставлю перед тобой задачу: выпить кофе, поесть, отштукатурить физиономию, чтоб она более-менее прилично выглядела и одеться.

— Мы куда-то поедем?

— В следственный отдел. К Алексеичу.

— Я уже слышала это отчество.

— Фамилию, — поправила тетка. — А теперь хавай, я же пойду в душ. В моих ушах еще остался океанский песок.

Глава 7

Прошлое…

Борис Градов ворвался в приемную Пахомова, не дав его секретарю себя удержать.

— Что это значит? — выкрикнул он, швырнув на стол директора листок с печатью.

— Приказ о твоем переводе, — спокойно ответил Геннадий Андреевич и махнул Василию, застывшему в дверях, чтоб ушел.

— Я никуда не поеду, пока строительство дома не будет окончено!

— Это не тебе решать.

— Но и не вам. Вы не пуп земли. И не царь, чтоб ссылать меня.

— Боря, ты сам-то понимаешь, чего несешь? Тебе поручено ответственное задание, контроль за строительством крупнейшего в регионе дворца комсомольских съездов, проект которого, между прочим, был разработан при твоем участии. Так что это не ссылка, а почетная миссия. Да и отправляют тебя не в Сибирь, а в соседнюю область.

— Я знаю, почему вы это делаете! Хотите убрать меня с глаз долой, чтоб я не смог помешать вам вгрызться в землю под МОИМ домом.

— Во-первых, дом не твой. Ты не пуп земли, не царь. Ты советский гражданин… — Борис попытался возразить, но Пахомов на него цыкнул. — Во-вторых, инициатива перевести тебя исходила не от меня. Я всего лишь директор завода и подчиняюсь приказам свыше. Мне велели тебя отпустить, я это сделал. В-третьих, я давно забыл о том, что лежит под землей, на которой мы строим дом. — Геннадий Андреевич, до этого чеканящий слова, чуть смягчился. — Боря, ты же меня знаешь. Я могу чем-то увлечься ненадолго. Мысли о кладе некоторое время будоражили мой ум, но не затуманили его. Дом, который ты называешь своим, и мой тоже. В первую очередь мой, уж извини. Потому что, если бы не я, он бы и в проекте не появился. Я не рискну им ради призрачной надежды озолотиться.

И Градов поплыл.

— Геннадий Андреевич, миленький, простите. Я просто так расстроился, когда получил приказ. Вот и полезли в голову мысли всякие.

— Я не обижаюсь, Боря. Но прошу, держи себя в руках. Если о нашей тайне кто-то узнает…

— Нет, нет, не беспокойтесь, я никому. Даже жене. Хотя от нее у меня нет секретов. — Архитектор плюхнулся на стул и преданно заглянул Пахомову в глаза. — Геннадий Андреевич, а нельзя что-то сделать? Вы же авторитетный человек. К вам прислушиваются даже в Кремле. Не могли бы вы посодействовать тому, чтоб меня не переводили?

— Увы, нет. На нашей стройке твое присутствие уже не обязательно, а на той в тебе нуждаются. Но в моих силах сделать так, чтоб твоя командировка не затянулась. Верну тебя максимум через месяц.

— Это долго.

— Понимаю. Но раньше вряд ли получится.

Они еще немного поговорили, и Борис покинул кабинет. Посидев пару минут с задумчивым видом, Пахомов набрал номер телефона Лившица.

— Карл, я все сделал. Теперь дело за тобой.

— Когда могу приступать?

— Послезавтра.

Вообще-то Пахомов не во всем обманул Бориса. Да, перевод устроил он, но… Интерес к атаманскому золоту у него на самом деле пропал. Естественно, Геннадий Андреевич не отказался бы от него, но слабо веря в то, что его можно добыть, решил не забивать себе голову глупостями. В отличие от Карла. Лившиц просто бредил Стенькиным схроном. Готов был, как крот, рыть ямы, углубляясь в землю на метры, лишь бы найти вожделенный клад. Ради этого он устроил на стройку ночным сторожем своего соседа-алкаша и намеревался вместо него выходить на работу, чтобы посвятить время поискам. Пахомов слабо представлял себе, как похожий на гнома Лившиц, худой и маленький, сможет подрыть фундамент. Но возражать против его затеи не стал. Пусть себе тешится. Авось найдет Стенькины сокровища. Тогда золото пополам.

Через день Карл Лившиц заступил на смену. И сразу принялся за раскопки. Судя по карте, клад был зарыт под центральным подъездом, и он спустился в подвал под ним. С собой принес кирку, лопату и схемы коммуникаций.

Неделю работал без продыху (пришлось взять отпуск на основной работе), можно сказать, на голом энтузиазме, потому что силы иссякли уже на вторую ночь. И думал о том, что, если бы карта попала ему в руки раньше, когда только вырыли котлован, до Стенькиного золота можно было бы добраться за пару дней. Очистили бы стройплощадку от посторонних, взяли бы экскаватор, которым Карл умел управлять, и достали клад без особых усилий. Карл не сомневался, до золота оставалось совсем немного.

То, что миссия не выполнима, Лившиц понял по истечении двух недель. Он был на грани физического истощения, а клад так и оставался где-то далеко внизу. Если он вообще там был. Карл уже начал допускать мысль, что золото давным-давно нашли и он впустую тратит время, силы и здоровье. Но на шестнадцатый день…