Ответ знает только ветер

— На Корсике! Об этом еще никто из вас не подумал, верно? Корсика! Адскую машину спрятали на борту только на Корсике, убийца выполнил свою задачу, которая была ему поставлена там.

— Кем?

— Хельман отправился в Аяччо, чтобы встретиться там с коллегами, — так, во всяком случае, все повторяют, не правда ли? Сказали ли вам в полиции, кто были эти коллеги?

— Нет.

— И чем они занимаются, вы тоже не знаете?

— Это знаю. Они промышленники.

Тенедос разразился саркастическим смехом.

— Значит, это вам все же сказали. А больше ничего?

— Больше ничего.

— Тогда я вам все-таки предложу, мсье Лукас, поточнее расспросить об этих господах мсье Тильмана из французского министерства иностранных дел, который теперь находится здесь, — да-да, мы все в курсе, и не глядите на меня так удивленно, мы все абсолютно точно знаем. Их зовут Клермон и Абель.

— Клермон и Абель, — повторил я.

— Да. Спросите Тильмана, кто они такие.

— А если он мне этого не скажет?

— Настаивайте, не отставайте! Если он не захочет сказать, вы сможете сделать свои выводы. А если скажет, вы наверняка будете потрясены.

— В каком смысле?

— Больше я ничего вам не скажу, — покачал головой Тенедос. — Нет, больше ничего. Спросите Тильмана. Вы будете удивлены, друг мой, очень удивлены.

— Хочу икры. И буду есть ее, пока не лопну, — вмешалась в мужской разговор Мелина.

— Да, мое сокровище, ты получишь свою икру, — сказал ее муж. — Может, немного прогуляемся перед ужином?

И мы пошли втроем по узкой дорожке, посыпанной красным песком, которая вела от ресторана к причалу для шлюпок с яхт, обрамленной розами, гвоздиками и пышными кустами с золотистыми цветами, названия которых я не знал. За ними росли лимонные и апельсиновые деревья, пинии, пальмы, сосны и эвкалипты. Одни яхты отчаливали, другие приставали к берегу. Небо уже изменило свой цвет, море тоже. Мы подошли к большой клетке, стоявшей возле дорожки, в которой сидел попугай, про которого все здесь знали, что он говорящий.

— Bonjour, Marcel! — сказал попугай. Марселем он называл сам себя.

— Разве он не очарователен? — воскликнула куколка Мелина.

— How do you do?[19] — спросил Марсель.

— All right, thank you,[20] — серьезно ответил Тенедос. Этот человек всегда был серьезен. Смеялся он только деланым смехом. Я подумал, что ему незачем было рассказывать мне о своем прошлом, о мальчишке-чистильщике сапог. Но он об этом рассказал, и я стал смотреть на него с некоторой долей приязни. Может, для этого он и рассказал.

— You are happy,[21] — сказал Марсель Мелине, которая пришла в такой восторг, что захлопала в ладоши, как ребенок.

— Thank you, Marcel, thank you![22] — воскликнула она.

— You are wise man, — сказал Марсель молчавшему Тенедосу.

— And you are fool,[23] — сказал Марсель, обращаясь ко мне.

— А ты — глупец…

— Thank you, Marcel, — сказал я, глядя на море, на пеструю гавань Хуан-ле-Пен. Потом перевел взгляд на большую бухту, которую обрамлял город Канны. Сам город я видел лишь очень смутно, потому что он был довольно далеко, но солнце ярко освещало белые здания, и тысячи окон пылали золотым светом, и я видел Порт-Канто и Старую Гавань и роскошные отели вдоль бульвара Круазет, теперь ставшие мне столь знакомыми, а также «резиденции» на склонах холмов над городом. Потом я посмотрел вправо. Там находился район Ла Калифорни. А в нем «Резиденция Клеопатра». И в ней — Анжела…

— You are lucky fool, — сказал мне Марсель.

Ты — счастливый глупец.

Это уже немного лучше…

25

Прежде чем уехать с четой Тенедос, я позвонил Анжеле и предупредил, что, вероятно, поздно вернусь, так как мне еще надо будет поработать.

— Ничего страшного. Я буду ждать. Роберт, твой чемодан привезли. Я все вынула и развесила. В твоей электрической зубной щетке батарейки совсем сели.

— Правильно.

— Я съездила в город и купила новые. Должна же я о тебе заботиться — как-никак, ты мой муж. Но и тебе придется сквозь пальцы смотреть на мои упущения в домашнем хозяйстве — еда не всегда будет готова вовремя или еще что-нибудь в этом роде. Я не привыкла жить под одной крышей с мужчиной. Слишком долго была одна. В сущности, всегда. Я жила, как живут цыгане. Но это изменится, Роберт. Я стану образцовой домашней хозяйкой, я…

— Анжела?

— Да?

— Оставайся такой, какая есть, — сказал я. — Тебе не надо меняться. Ни на йоту.

— Ты великолепен, — сказала она. — Я буду ждать, Роберт…

Сразу после этого разговора я позвонил Гастону Тильману. Он был в своем номере. Я попросил его никуда не уходить и подождать меня, так как мне нужно кое-что с ним обсудить.

— Хорошо, — ответил он.

Я пошел в главный зал ресторана «Эден Рок» с его огромным буфетом, уставленным холодными закусками, и сел за столик Тенедосов. Мы поужинали. И грек вполне серьезно сказал мне:

— Вы даже не представляете себе, что это значит — не испытывать страха перед слугами в течение целого вечера. Мне здесь очень приятно.

— Но вы же можете есть вне дома, когда захотите, — возразил я.