Ответный удар

Когда такое говорит один еврей другому, реакция может быть самой разной. Владелец, или управляющий, или кто он там был, с деланным возмущением прижал руку ко лбу и вскричал тоном оскорбленной невинности:

— Свинарник?! Мне бы следовало вышвырнуть вас вон за такие слова. Вот подождите, увидите квартиру, будете на коленях меня умолять, чтобы я вам ее сдал.

— Я на колени не встаю даже для молитвы. С какой радости я должен падать вам в ноги? Да чтоб вы так жили! — сердито заявил Мойше. — Кроме того, вы так и не сказали, какую цену намерены заломить за ваш хлев.

— С таким поганым языком вам и смотреть на нее нечего, — заявил хозяин и направился к лестнице. Мойше не отставал. — И, вообще, оборванец вряд ли сможет платить четыреста злотых в месяц.

— Ну, задница, если бы царь Соломон жил в Лодзи, он тоже не смог бы платить четыреста злотых в месяц. — Мойше остановился. — Жаль, что я зря потратил время. До свидания. — Он продолжал стоять на месте. — Сто пятьдесят я бы дал, но не больше.

Владелец дома уже поставил одну ногу на ступеньку, вторая так и осталась на своем прежнем месте.

— Я давно умер бы с голода, если бы здравый смысл не оберегал меня от пустозвонов вроде тебя. Я готов отдать чудесную квартиру всего за 350 злотых!

— Вот и отдай кому-нибудь другому, а я пойду своей дорогой. Мне есть на что потратить свои денежки. Большое спасибо. Даже 175 и то слишком много, а уж 350… и говорить нечего!

— Самый настоящий пустозвон! Думаешь, я ничего не соображаю? — поинтересовался хозяин и начал подниматься по лестнице, которая воняла мочой; впрочем, в гетто все лестницы пахли одинаково.

К тому времени, когда они добрались до квартиры, их разделяло всего сто злотых. И тут они застряли. Прежде чем продолжать торги, Мойше требовал показать ему квартиру. Управляющий — или владелец? — нашел нужный ключ на связке, висевшей у него на поясе, и широким жестом распахнул дверь. Мойше заглянул внутрь. Квартира, как две капли воды, походила на ту, в которой они жили сейчас: гостиная, справа от нее кухня, слева — спальня. Она была немного меньше, но это не имело никакого значения.

— Электричество работает? — спросил он. Управляющий потянул за цепочку, прикрепленную к люстре. Зажегся свет.

— Электричество работает, — зачем-то сообщил он.

Мойше отправился на кухню и открыл кран — полилась вода.

— А как канализация?

— Паршиво, — ответил управляющий, и Мойше подумал, что кое-какие остатки порядочности ему все-таки удалось сохранить. — Но для Лодзи, да еще учитывая, в какое время мы живем, совсем неплохо. Знаешь, приятель, меньше чем на 275 злотых я не соглашусь, и не проси.

— Ну, совсем неплохо, — проворчал Мойше. — Моему сыночку, конечно, придется голодать, но я, пожалуй, готов платить 225.

— Тогда придется голодать моему сыночку. Давай неделим разницу? Двести пятьдесят?

— Двести сорок, — предложил Мойше.

— Двести сорок пять.

— Согласен.

— И это меня ты назвал задницей? — Управляющий покачал головой. — Я уже давно так не торговался. Упрямства тебе не занимать. Если я скажу, сколько мне платили предыдущие жильцы, ты будешь плакать от жалости ко мне. Итак, когда вы переедете?

— Мы можем начать перевозить вещи сегодня, — ответил Мойше. — Впрочем, у нас их не так, чтобы очень много.

— А что тут удивительного? — ответил управляющий. — Немцы отбирали, поляки воровали, люди тащили все, что плохо лежит — а остальным приходилось жечь мебель, чтобы приготовить еду или не замерзнуть прошлой зимой, или позапрошлой, или той, что была перед ней. Так что, валяй, тащи все, что у тебя осталось. Но прежде чем здесь появится хотя бы одна малюсенькая кастрюлька, положи-ка вот сюда плату за первый месяц, дружище. — Он протянул руку ладонью вверх.

— Вы все получите, — пообещал Мойше. — Господин, э-э-э…

— Стефан Беркович. А как вас зовут? Должен же я назвать жене имя человека, который меня так ловко обманул.

— Эммануэль Лайфюнер, — не колеблясь ни секунды, ответил Мойше.

Он специально выбрал имя попроще, чтобы не забыть его по дороге домой. В конце концов, они с Берковичем расстались довольные друг другом.

Когда он рассказал Ривке о том, как сбивал цену и сообщил, что управляющий похвалил его за упорство и ловкость, жена пожала плечами и заявила:

— Если он такой же, как все домовладельцы, он говорит это всем, кто снимет квартиру в его доме, просто, чтобы доставить им удовольствие. Впрочем, сегодня ты справился неплохо. Бывало хуже — много раз.

От такой похвалы у Мойше почему-то возникло ощущение, что его отругали. Ривка отправилась на улицу и взяла напрокат ручную тележку. Затем им осталось только вынести вещи, сложить их на тележку и отвезти на новую квартиру. Если не считать потрепанного старого дивана у них не было ничего, с чем не в состоянии справиться один мужчина. Правда, сначала Беркович получил свои деньги.

Два маленьких сервиза и кастрюли; пара скрипучих разваливающихся стульев; немного одежды (не слишком чистой и не слишком хорошей); игрушки, несколько книг, которые Мойше купил в разных местах; матрас, одеяла и деревянная рама.

«Совсем мало», — подумал Мойше.