Ответный удар

— Меня призвали служить на «Пантерах» из Африканского корпуса, а не из России, — объяснил стрелок. — Это мы так шутили. Нам приходилось постоянно ходить, задрав голову — следить, не появится ли самолет англичан, а потом и ящеров. Заметишь в небе точку, ищи скорее ямку, в которой можно спрятаться.

Перед тем, как на Землю прилетели ящеры, Егер завидовал тем, кто служил в Северной Африке. Война с англичанами велась там чисто, по джентльменским правилам — «такой и должна быть война», считал Гейнрих Егер. В России обе армии сражались отчаянно, яростно и жестоко. Бабий Яр и массовое убийство евреев, да и многое другое… просто чудо, что польские евреи не прикончили его, когда он возвращался в Германию.

Впрочем, Егер не любил предаваться размышлениям на подобные темы, потому что у него мгновенно возникал очень неприятный вопрос: «Что делает его страна в покоренных странах?»

— Ну, и как изменилась жизнь в пустыне после прихода ящеров? — спросил он.

— К худшему, — ответил Майнеке. — Мы побеждали британцев, они очень храбрые, но их танки не идут ни в какое сравнение с нашими, я уж не говорю про тактику. Если бы мы вовремя получали боеприпасы и все необходимое, мы разбили бы их наголову, но Восточный фронт считался главным и снабжался в первую очередь.

— Нам тоже вечно чего-то не хватало, — заметил Егер.

— Наверное, полковник. Но многое из того, что отправлялось нам, попадало на дно Средиземного моря. Впрочем, вы же спросили меня про ящеров. Они разбили наголову и нас, и англичашек. Им в пустыне понравилось, а нам там негде было прятаться от их самолетов. Знаете, по правде говоря, «немецкому взгляду» научились и англичашки тоже.

— Беда не приходит одна, — глубокомысленно заметил Егер. Затем, продолжая оглядываться по сторонам, неожиданно скомандовал водителю: — Стой!

Большой боевой танк замедлил скорость, а потом замер на месте. Егер еще больше высунулся из башни и помахал рукой колонне, приказывая остановиться. Затем принялся внимательно изучать небольшую горную гряду, появившуюся сбоку от дороги. Она заросла низким кустарником и молодыми деревьями, а ее вершина находилось примерно в четырехстах метрах от дороги. Нужно разведать, что лежит за холмами, предусмотреть пути отступле-йия — они ни в коем случае не могли себе позволить встретиться лицом к лицу с ящерами: так можно и без головы остаться.

Егер велел водителю «Пантеры» въехать по склону на самую вершину гряды. Чем больше он изучал обстановку, тем больше ему нравилось выбранное место — лучшего для организации обороны не найти.

Следуя приказу, большинство танков расположилось вдоль склонов гряды. Затем Егер отправил четыре «T-IV» и одного «Тигра» навстречу ящерам, чтобы заманить ничего не подозревающих инопланетян в ловушку.

Теперь оставалось только ждать и не пропустить решительный момент. Позади гряды располагался маленький прудик, в который впадала речка. Из воды то и дело выпрыгивали большие рыбины, охотившиеся на мух, а потом с громким плеском возвращались на глубину. Егер вспомнил, что где-то в его хозяйстве имеется крючок и тонкая веревка. Жареная форель или щука — звучит очень соблазнительно. Намного приятнее, чем давно осточертевший концентрат из пайка.

Из кустов, росших на дальнем берегу пруда, вышел француз в гражданской одежде. Егер нисколько не удивился, увидев у него на плече винтовку. Он помахал ему рукой, тот ответил на приветствие, а потом снова скрылся в кустах. До появления ящеров французское Сопротивление сражалось с немцами, оккупировавшими их страну. Теперь они объединились против нового захватчика: с точки зрения местных жителей немцы представляли собой меньшее из двух зол.

«Уже неплохо», — подумал Егер.

В Польше меньшим из двух зол евреям показались ящеры. Судя по тому, что ему стало известно про деятельность его соплеменников, он их за это не винил.

Пару раз он пытался разговаривать с офицерами, которым доверял, о том, что делала Германия на востоке. Ничего у него не вышло — всякий раз его категорически отказывались слушать, словно хотели сказать: «Я не желаю ничего знать». Он уже и не помнил, когда обсуждал эти темы в последний раз.

Издалека донесся грохот пушечного выстрела, и тут же в наушниках раздался громкий крик:

— Вступили в бой с передовыми силами противника. Постараемся привести разработанный план в исполнение. Будем… — передача резко оборвалась; Егер знал, почему.

Прогремели новые выстрелы из 75-миллиметровых пушек «Т-IV»; глухо, мощно заговорила 88-миллиметровая пушка «Тигра»; в ответ раздались похожие на громыхание грома залпы орудий ящеров. Затем Егер услышал совершенно иной звук — не такой громкий, рассеянный, перемежающийся короткими взрывами и щелчками. Значит, горит танк.

— Пробили броню, — прошептал он.

Заряжающий отправил снаряд с черным носом в дуло пушки. Где-то на дороге взорвался танк. Егер прикусил губу; гибли люди, его товарищи по оружию, умирали страшной мучительной смертью.

«А если все танки сгорят, не успев привести за собой врага, какой смысл в моей засаде?» — спросил человек-Егер у Егера-офицера.