Ответный удар

Моралёв. Машина не моя. Брат разрешает покататься.

Знаменский. С братом сейчас беседуют. Он на собственные средства приобрел свой автомобиль?

Моралёв. Раз с ним беседуют, пусть он и расскажет... все что надо. (Усмехается.)

Знаменский. У правды, Моралёв, загадочное свойство: сколько ее ни топи, она выплывает... (Пауза. Делает вид, что изучает послужной список Моралёва.) Гм... не найду... В цирке вы когда работали?

Моралёв. В цирке?

Знаменский. Ну да.

Моралёв. В цирке не работал.

Знаменский. Неужели забыли? Ассистентом у Кио?

Моралёв. Путаете, гражданин майор.

Знаменский. Вы уверены?.. Получается — такой природный талант?

Моралёв. Чего — талант?..

Знаменский. Да фокусы показывать.

Моралёв молчит, чуя подвох.

Знаменский. Это ж надо уметь: зиму напролет скупали у граждан ценное сырье, а снаружи глянешь — палатка будто вымерла. Снегом сверх крыши засыпана. Классный номер!

Моралёв. Насмехаетесь?

Знаменский. Восхищаюсь, Моралёв! Просто горжусь знакомством!.. Мне тут передали разные бумажки — я глазам не поверил. Вот совсем недавно, в те числа, когда на палатке красовался замок, вы, оказывается, сумели принять у населения массу добра. И выписали кипу квитанций — аккуратным почерком, почти без орфографических ошибок.

Моралёв. Допустим, я по домам собирал?

Знаменский. И покажете эти дома?

Моралёв. Зрительная память плохая.

Знаменский. Беда... Ну, а те отливки, что вы при наших сотрудниках на склад сдавали, — их-то помните?

Моралёв. Их, между прочим, со свалки брали, и я не присутствовал. Откуда я знаю, чего там алкаши навалят?.. Если они, к примеру, труп подложат — я за убийство пойду?

Знаменский. Не прикидывайтесь простачком. Груз ваш. Характер его не вызывает сомнений — промышленные заготовки.

Моралёв. А чего их на свалку выкинули, если они промышленные? Кто выкинул, с того и спрашивайте.

Знаменский. Спросим, Моралёв, будьте уверены.

Сцена двадцать первая

Служебный кабинет профессора Ломова. Своеобразие в обстановку вносит лишь большой застекленный шкаф с образцами руд. Входит Ломов, пропуская вперед Кибрит. Ломову немного за 40, держится свободно.

Ломов. Усаживайтесь... Курите?

Кибрит. Только если очень волнуюсь.

Ломов. Тогда, видимо, редко... Итак, наука на службе криминалистики... Ну что я могу сказать — просьбу вашу выполнил, выводы бесспорны. Это не бронза — довольно сложный сплав. И, конечно, не отходы, а заготовки. Две бракованные, остальные годные.

Кибрит. И можно определить круг предприятий, где...

Ломов(останавливая ее жестом). Я вам подскажу, как его определить, но убедительно прошу в дальнейшем на меня не ссылаться.

Кибрит. Почему?

Ломов. Как говорится, не с руки. Щекотливый вопрос... Какое-то расследование, в перспективе не исключен суд, да?.. Вот видите! Нет, увольте... (Видит откровенную реакцию Кибрит, шутливо машет рукой.) Эх, где наша не пропадала. Придется объяснить. С подобными сплавами экспериментирует известный и уважаемый металлург, некогда мой учитель. Естественно, не может быть и речи, будто он замешан в неблаговидных делах. Но узнать, что кто-то, хоть отдаленно причастный к твоей работе... Согласитесь, мало приятного. И тут еще я в роли... некоего, пардон, наводчика! Нет, честно, для меня это просто неприлично.

Кибрит. Пожалуй, лучше обратиться непосредственно к нему? Мне назвали вашу фамилию, но могли назвать и другую, прямо его.

Ломов. Именно. Просто я тщеславен и балуюсь популярными статейками в печати. Вот фамилия случайно и попала в поле вашего внимания.

Кибрит. Тогда?.. (Берется за авторучку.)

Ломов. Да, записывайте. Авдеев Степан Николаевич...

Сцена двадцать вторая

Заводская лаборатория. Несколько вытяжных шкафов, столы с наборами химических реактивов. Одна из стен — застекленная — на уровне второго этажа выходит в цех. Видны работающие тельферы. Здесь Кибрит и Медведев беседуют с заведующим — молодым круглолицым весельчаком. В стороне ждет Бах.

Заведующий. Дело ясное, что дело темное... Я, правда, недавно заведую лабораторией, но разберемся. Директор велел повиноваться вам беспрекословно.