Ответный удар

На другом конце земного шара, на окраине Москвы, в просторном, плохо обставленном кабинете в самом чреве "Аквариума", майор Голубев обвел красной ручкой очередной пункт "Модели номер четыре". Там было черным по белому написано: "Представитель России в СБ ООН освобождает свою должность. Возможные способы: переход на другую работу, повышение. Но наиболее вероятны - тяжелая болезнь или смерть от несчастного случая, внезапно возникшего заболевания".

- Как по-писаному действуют, - сказал Алексеев.

- Да, теперь место свободно, - произнес Голубев, отодвигая листок от себя. - Назначат или Мамлеева, или Левинсона.

- Один другого краше... Поглядим.

На следующий день представителем России в Совете Безопасности был назначен Владимир Иосифович Левинсон.

* * *

Жаров чувствовал себя не в своей тарелке. В Москве его группу разбили на три части, расселили по квартирам. Старшим групп вручили по радиотелефону, а каждому офицеру - по рации, умещающейся в нагрудном кармане. Так же на каждые два человека выделили по автомашине. Предоставленный арсенал порадовал. Здесь было все, начиная от "винтореза" и кончая пистолетами-пулеметами "клин" и "кедр" с глушителями и лазерными прицелами.

Разработана система контактов, паролей. Просчитаны и скоординированы методы обнаружения наружного наблюдения противника - на всякий случай. Каждый боец получил координаты "скорой помощи" - людей, которые в крайней ситуации придут на помощь. Все как положено в лучших шпионских традициях. Теоретически Жаров всем этим владел. Кое-какими методами приходилось пользоваться и раньше. Он отлично себя чувствовал в чистом поле, в лесу, в разрушенных городах, где свистели пули и рвались артиллерийские снаряды. Он накрывал вражеские колонны и базы, ходил на караваны в Афгане, освобождал пленных. Но работать в Москве, ходить по столичным улицам, как по вражеской территории, ожидая выстрела в спину - к такому он не привык. Но спецназовец привыкнет и к этому. Такая служба, иначе какой ты спец?

На окраине города на конспиративной квартире Алексеев собрал всю группу. Проверил готовность каждого. А потом ввел в курс дела - рассказал, чем придется заниматься.

- Вот материалы на ознакомление, - сказал он, кладя на стол пачку. - Прошу очень внимательно ознакомиться. Если будут вопросы, неясности - спрашивайте. Будут соображения - я выслушаю. Не должно быть никаких недоговоренностей.

Бойцы внимательно изучили документы.

- Есть вопрос, - подал голос капитан Сорокин. - И еще какой.

- Что за вопрос? - спросил Алексеев.

- Вот, - Сорокин припечатал ладонью одну из фотографий, извлеченных из папки.

* * *

Жара начала спадать. Но адское пламя все так же лизало страну. Оно легким летним ветром разносило частички радиоактивных изотопов из оставленного контейнера в жилом районе Нижнего Новгорода. Оно хлестнуло осколками и искореженным металлом пассажиров двенадцатого автобуса в Санкт-Петербурге. Оно слепило глаза бутонами взрывов, когда из гранатометов боевики лупили по блокпосту внутренних войск на границе Чечни и Дагестана. Это же адское пламя превращалось в яд, мягко льющийся из динамиков телевизоров и радио в мозги сограждан, неторопливо, вкрадчиво пожирая человеческие души.

Снова привычно задержали зарплату. Шахтеры уныло и безнадежно требовали отдать деньги, обещая перекрыть поставки угля. Ядерщики с атомных станций грозили бросить пульты управления - будь что будет. Сидящие на нищенском пайке ученые тоже что-то требовали, но у них выбор средств был куда меньше - они сами находились на грани вымирания и предсказывали смерть российской науки, но эти угрозы, уж конечно, никого не могли испугать. Учителя предупреждали, что без денег на образование вырастет поколение неучей, что страна скатится в третий мир, но и это не страшило тех, от кого все зависит. Главное, раздувались банковские сейфы, навалившаяся на Россию коммерческо-комсомольско-партийно-уголовная воровская братва жрала и пила всласть, их змееныши продолжали разъезжать по Оксфордам и Гарвардам - а оттуда Россия видится забавной, никчемной и уж никак не своей.

Все обстояло очень плохо. Страна еще функционировала, люди копошились, пытались урвать свой кусок, кто-то пристраивался на инофирмы, кто-то чем-то торговал, кто-то что-то воровал. Кто-то маялся, не в силах найти себя, мечтая о лучших временах и с тоской вспоминая о прошлом. В стране была еще сила. В стране еще теплилась жизнь. Еще оставалось что-то - нерушимая частичка святой русской души. Казалось, брось клич, и она, стряхнув с себя могильную землю, которой ее забрасывали в последнее время "доброжелатели" всех мастей, соскребет грязь, распрямит плечи. И люди скинут охватившее их оцепенение, оглядятся, вынырнут из телевизионно-сериального болота, прослезятся, а потом начнут восстанавливать то, что было порушено.

"Продолжаются переговоры первого вице-премьера правительства России Александра Чумаченко с представителями международного валютного фонда", бубнила дикторша с экрана телевизора.