Ответный удар «попаданцев». Контрразведка боем

Увы, но комплектация команд была полностью провалена нашими вербовщиками. Буквально за пару дней до того момента, когда они должны были приступить к этому делу, все пабы и кабачки в порту почти одновременно опустели. А некоторые торговые суда поспешили выйти в море. Причем они настолько спешили, что даже не взяли с собою достаточный запас пресной воды и провианта. Несомненно, они каким-то образом смогли узнать о том, что мы собираемся набирать матросов на наши корабли. Движимые собственным эгоизмом, они поспешили отплыть и тем самым не дали присоединиться к нам многим честным морякам. Которые наверняка вступили бы в наши ряды, имей они такую возможность.

Нам пришлось выслать вербовщиков в соседние порты, но ответа от них нет и по сей день. Вот теперь мы работаем не покладая рук. Одна надежда, что в окрестных портах мало кто знает о факте набора добровольцев на нашу эскадру. Как низко пали нравы простонародья, Мэри-Энн, если даже такое богоугодное дело, как защита законных наших интересов, зависит от их нежелания сделать хоть что-то для своей страны! Но, впрочем, бог им судья. Надеюсь, что справедливое воздаяние за их трусость и эгоизм не заставит себя долго ждать.

Так вот, после того как я отправил на берег часть матросов во главе с баталером и отдал необходимые распоряжения, у меня появилась наконец возможность выйти на палубу и осмотреться вокруг. Стояла хорошая погода, солнце щедро посылало нам свое тепло. От промокших за несколько дней палуб валил пар.

На берегу около пристани виднелось скопление матросов. А по направлению к кораблям и обратно постоянно курсировали шлюпки. Стоявший рядом со мною мичман Пембертон пояснил, что по приказу адмирала производится также замена пороха в корабельных крюйт-камерах. Это обычное дело, ибо даже при самом тщательном сбережении порох может отсыреть. Во избежание этого часть запасов свозят на берег в хорошо оборудованное хранилище. А оттуда привозят сухой порох. Воспользовавшись тем, что дождь наконец прекратился, адмирал и отдал свое распоряжение.

Я посмотрел на часы. Было двенадцать часов и сорок семь минут пополудни, и можно было уже отдать приказание, чтобы нам начали сервировать обед. Но стоило мне сделать пару шагов к люку в кают-компанию, как тяжелый удар вдребезги разнес мирную тишину порта!

Над стоявшим неподалеку от нас шлюпом «Аякс» поднялось облако дыма. Было видно, как в воздух взлетают какие-то части рангоута и обломки палубного настила. Взорвался порох! В воду сбросило множество матросов, которые занимались повседневными работами. По-видимому, они были оглушены взрывом или сильно поранены, потому что уже через несколько мгновений большинство из них пошло ко дну. Они даже не попытались хоть как-то удержаться на поверхности! Это было ужасное зрелище, Мэри-Энн!

Даже до нас долетели какие-то обломки от взорвавшегося корабля! Настолько сильным был взрыв! Бедняга Пембертон был ранен, и его в спешном порядке стали готовить к отправке на берег.

Я распорядился спустить шлюпку. На корабле оставалась всего одна, вторая ушла на берег вместе с баталером и его матросами. Передо мною стояла нелегкая задача – что делать в первую очередь? Отправить на берег раненого мичмана или направить людей для спасения пострадавших на «Аяксе»? Но с окружающих кораблей уже спешила помощь к тонущему шлюпу. Поэтому, видя, что спасение пострадавших уже началось, я приказал заняться транспортировкой раненого.

Пембертона погрузили в шлюпку, и она направилась к пристани. На носу ее стоял матрос, предупреждая всех встречных о том, что на борту находится раненый офицер. Шлюпки сворачивали в сторону, и наша шлюпка смогла достаточно быстро подойти к пристани. В подзорную трубу было видно, как его на руках понесли в глубину порта.

Этим же взрывом у нас было ранено еще пять человек, а один матрос упал за борт и утонул. Пострадавшими занялся корабельный врач, мне же пришлось пройти в салон, чтобы сделать соответствующую запись в вахтенном журнале.

И в этот момент раздался второй взрыв!

Он произошел через пятьдесят три минуты после первого и был уже не таким мощным. Наверное, потому, что на этот раз взорвалась не крюйт-камера корабля, а одна из шлюпок, перевозивших порох. От этого загорелись и также взорвались еще две, двигающиеся рядом, но в целом ущерб был значительно менее разрушительным. Правда, погибло большое количество матросов и портовых рабочих, которые сбежались к пристани, чтобы посмотреть на трагедию «Аякса». Прав был ваш дядюшка, когда говорил, что зубоскальство над чужой бедой до добра не доведет!

С корабля не было видно, сколько именно народа пострадало вследствие второго взрыва. Но мы, глядя на берег в подзорные трубы, оценивали это количество приблизительно в триста-четыреста человек. Кто из них погиб сразу, а кто был только ранен – отсюда рассмотреть было невозможно.