Ответный удар «попаданцев». Контрразведка боем

– Ну как же, отказаться от верных врагов и кинуться искать новых, на одну стычку, не знающих ни чести, ни сладости мести. Такую, простите меня, глупость только по молодости можно сделать.

Пан пригорюнился и даже дернул себя на левый ус.

– Как вы правы, господин полковник. Сколько лет прошло, а как вспомню пана Пшермыльского, так аж слезы на глаза наворачиваются, неужто этот лайдак своей смертью помер?

Комментарии к скитаниям по свету пана Пшермыльского были достаточно однообразны. Все были, пся крев, голодранцы, и никто не мог приготовить бигус. Московиты? «Только не будем о грустном, они вообще кислую капусту горстями едят! И какую-то ягоду туда сыпят! Где-то у меня записано?» Немцы? «Страшно, конечно, но эти голодранцы капусту в пиве тушат! Вы представляете?! За меньшее мои предки города в пепел превращали». Французы? «Не будем вспоминать о них. Нация, не умеющая готовить бигус, не заслуживает и короля. По делам их и вся резня». Испанцы? «О чем говорить с людьми, которые варят все, что найдут на берегу? Голодранцы, но спесивые». В общем, испробовав кухню почти всей Европы, пан ринулся в Новый Свет. Открыл таверну в Мехико и быстро поругался с еврейской общиной, подав почтенным посетителям айсбан.

Пока пан Пшермыльский делился своими горестями, я лихорадочно размышлял, как доказать человеку, что в звании, да даже сержанта, и с поварешкой в руке, он будет истинным украшением инженерного батальона?

В дверь постучали, и в щель просунулась лисья морда сеньора архитектора.

– Вы позволите вас побеспокоить?

– Конечно, сеньор! Уважаемый пан, вы окажете мне честь недолгим ожиданием? Сеньор архитектор очень занятый человек, а вопрос срочный.

– Разумеется, пан полковник. Надеюсь, вопрос не секретный и мне не надо уходить?

– Сидите, сидите. Итак, сеньор Мангано, давайте посмотрим ваши проекты.

– Си, сеньор!

Архитектор стал разворачивать простыни чертежей, а я медленно набирался священной ярости и истинно княжеского гнева. Наконец-то все было закончено. Эскизы прекрасных зданий из белого мрамора легли поверх скупых линий разрезов и проекций, а мое самодурство достигло максимума. Первым делом я смел все на пол, а потом начал орать! Моментально побледневший итальянец наслушался и про гигантоманию, и про дурацкие камины, на которые не напасешься топлива, и про мрамор, и про кирпичные стены в три кирпича!

– Нам нужны дома, которые можно быстро и качественно построить минимумом людей! А вы рисуете дворцы и соборы! В общем, доложитесь казачьему старшине, получите сопровождение и отправляйтесь в степь за мыльным корнем! Это приказ, и как положено по контракту, вы обязаны выполнять!

– А зачем нам мыльник? – еще больше побледнев, спросил Мангано, наверняка представив намыленную веревку.

– Пенобетон будем делать! – сердито буркнул я, старательно улыбаясь поляку.

– Пан полковник, а можно я тоже отправлюсь с сеньором? Для искусства кулинарии мыльный корень очень нужен.

– Разумеется, можно! – обрадовался я. – Но сначала закончим наш разговор. Сеньор Мандано! Выполняйте распоряжение, но потом подождите ясновельможного пана. Он будет вас сопровождать.

– А что такое пенобетон?

– Когда найдете мыльник, тогда я все покажу и расскажу. Вы еще здесь?

Динго

Медблок в Долине Дакота оборудовали по «последнему слову техники». Санчасть в Форте ВВВ, громко называвшаяся госпиталем, была запитана от автобусного генератора на двадцать четыре вольта. Соответственно, на освещение операционного стола пошли четыре фары от автобуса, а блоки освещения салона были отправлены в резерв. Лампочки там слабенькие, по пять ватт, но зато их полсотни. Всякие стоп-сигналы и указатели поворотов тоже к делу пристроили. В Дакоте же все построили на двенадцативольтовых генераторах от автомобилей. Соответственно – хирургический светильник соорудили из уазовских фар. Только тут пришлось повозиться с установкой водяного колеса. Цеплять его к приводу электростанции не было смысла – на таком расстоянии потери в проводах получались огромными. Пришлось строить мостки и монтировать на них небольшое колесо, благо здание медпункта было поставлено у самого берега. А имеющихся ламп хватит еще на несколько лет, а к этому времени и свои сделаем.

В соседнем здании, соединенном переходом, располагались прачечная и пункт стерилизации. Пришлось подумать над конструкцией печи, чтоб в ней сосуд с обрабатываемыми инструментами или материалами не вступал в контакт с пламенем. Раньше инструменты просто кипятили на спиртовой горелке типа керогаза, в бронзовом коробе с крышкой. Это не только занимало много времени, но и объем за раз обрабатывался небольшой. А тут печь и стерилизацию обеспечивает, и горячую воду для больничных целей дает, и кипятить на ней можно. Да и обогрев помещений получается попутно. Так что спиртовка теперь у нас будет использоваться только для подогрева совсем маленьких объемов чего-либо.

Эпилог