Ответный уход

И тут же сам себе ответил неожиданно спокойным и тихим голосом Иры́:

– Солнышко, это для тебя я оставалась изящной невысокой женщиной с бритой головой и раскосыми глазами… На самом же деле… Я умею выглядеть разной… ты знал об этом, но не придавал значения превращениям. Для тебя я всегда оставалась твоей Маленькой Ир…

– О чём ты?! – перебил он сам себя. – Какие превращения?! Я же тебя спрашиваю о другом… Как такое может быть?! Скажи, что это не так!

– Солли… знаешь древнеземную поговорку: «От любви до ненависти всего один шаг»?

– О какой ненависти ты говоришь, родная?! При чём здесь не…

– Я говорю о любви. Я тебя всегда любила… даже когда ты ещё даже не догадывался об этом… Это ты говоришь о ненависти. А я – только о Любви. Об этом пресловутом сбое всех биологических инстинктов… Лишь заболев любовью, в единственном случае человек начисто отрицает естественный, природный эгоизм. Даже такие сильные, заложенные природой инстинкты, как голод, а главное – инстинкт самосохранения. Он готов терпеть любые лишения, готов пожертвовать всем, даже собой, ради того, кого любит…

Порой ему казалось, что они вовсе не разговаривают. Что он просматривает репортаж о разговоре. Все последующие слова Иван чувствовал внутри себя, а может, УЖЕ знал давно, и слушал отголоски-воспоминания.

Ирá по-прежнему спокойно объясняла ему очевидное. То, что он прекрасно видел, знал, но… не придавал значения?!

– Но человек любит только то, что видит и чувствует, а не то объективное, о котором ему наперебой кричат со стороны. Поэтому, разве столь важно, как я выгляжу для других, если для тебя я стала единственной и неповторимой? Даже не стараясь выглядеть, как девушка с обложки. Хотя могла бы при желании выглядеть раскрасавицей любого типа. Роскошной блондинкой, жгучей брюнеткой-вамп…

– Так… значит… это правда?.. Ты и она – один человек?

И помолчав, спокойно ответил на свой вопрос:

– Точно. Ты и есть она.

Глаза его полыхнули кратковременной вспышкой злобы. То ли к ненавистной ведьме. То ли к Ирé, оказавшейся, как ни крути, частью этой ведьмы. То ли к себе, носившему теперь в себе предмет ненависти.

Он быстро справился с опустошающей энергией злости.

– Ты, наверное, просчитала образ, на который я клюну в любом случае…

– Нет, любимый… я не считала, я чувствовала… такое не просчитаешь.

– А что меняет формулировка?

– Очень многое… В каждом из нас смешано столько незримых сущностей, что очень непросто найти нужный образ…

– Найти, чтобы подстроиться к кому-нибудь… чтобы выглядеть в приглядном ракурсе?

– Да нет же, чтобы быть с ним в одном масштабе… чтобы иметь возможность слиться воедино… Открыть для себя свой по-настоящему желанный образ в самом себе… Это ли не открытие СЕБЯ? А посредством этого открытия – обрести возможность для открытия ДРУГОГО.

– Знаешь, Маленькая, я слушаю твой голос и зависаю… то ли просто от звучания… то ли я ничегошеньки не понимаю…

– Ты называешь меня Маленькой, даже памятуя, что я могу быть…

Тут же перед глазами, до мельчайших подробностей услужливо, возник раздражающий образ – грязная, высоченная старушенция с лицом, изборождённым складками морщин, одетая в разноцветные лохмотья. Вылитая ведьма!

Она так и не назвала ему своего имени…

– Почему же ты обрекла меня на проклятие, на безвременные муки и на безысходные поиски противоядия… если уже тогда любила? Всегда любила?

– Ты это знаешь не хуже меня: перерождение, как и рождение – всегда через боль. Только поэтому. ЧТОБЫ ПОДНЯТЬСЯ НА ВЕРШИНУ, НУЖНО ВНАЧАЛЕ ОПУСТИТЬСЯ НА САМОЕ ДНО. Тебе необходимо было стать намного выше и сильнее, чем ты был. В том, прежнем качестве, ты не прошел бы и малой части пути… Каждая мелочь, впитанная тобою во время нашего безумного квеста, перетягивала чашу весов в нашу пользу в последующих испытаниях. А вот противоядия ты уже отведал, милый… Иначе, я бы не смогла тебя и дальше называть любимым… Я ещё тогда знала, чем всё кончится, ведь последнее зелье приготовила тебе на собственной крови. Я, без сил от потери большого количества крови, лежала в углу пещеры, укутанная в невидимый защитный кокон. Ты бегал рядом со мной, не замечая. Я же видела каждое твоё движение. Я подсказывала тебе мысленно, где найти сведения о Земле и о направлении поиска противоядия… Сейчас ты УЖЕ выпил противоядие, любимый… Ведь ты взял мою кровь. Это одно и то же… Я знала, что будет именно так.

Он сам себе возразил, той частью себя, которая чувствовала себя отдельно. Он стал спрашивать: зачем нужно было затевать этот сыр-бор, и какова роль её отца, бывшего пилота императора, и что стоит изначально за всем этим, и вся ли информация стала ему известна на этот раз? И тут же принялся отвечать себе, той частью, которая ещё не прижилась внутри.